User:GreyDragon/Iskin2
{{#ifeq: User |User| Искин2:Тень | Искин2:Тень}}[[Title::{{#ifeq: User |User| Искин2:Тень | Искин2:Тень}}| ]]
{{#ifeq: | |
{{#ifeq: {{#ifeq: User |User| Grey Dragon | Grey Dragon}} | |
{{#ifeq: {{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}} | ||
Author: [[User:{{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}}|{{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}}]] [[Author::{{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}}| ]]
}} |
{{#ifeq: {{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}} | |
Author: {{#ifeq: User |User| Grey Dragon | Grey Dragon}} |
Author: [[User:{{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}}|{{#ifeq: User |User| Grey Dragon | Grey Dragon}}]] [[Author::{{#ifeq: User |User| Grey Dragon | Grey Dragon}}| ]]
}}
}} |
{{#ifeq: {{#ifeq: User |User| Grey Dragon | Grey Dragon}} | |
{{#ifeq: {{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}} | | Authors: ' |
Authors: [[User:{{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}}|{{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}}]]
}} |
{{#ifeq: {{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}} | |
Authors: {{#ifeq: User |User| Grey Dragon | Grey Dragon}} |
Author: [[User:{{#ifeq: User |User| GreyDragon | GreyDragon}}|{{#ifeq: User |User| Grey Dragon | Grey Dragon}}]]
}}
}}
}} {{#if:| — see [[:Category:{{{category}}}|other works by this author]]}}
Удивительно, до чего можно додуматься, имея уйму свободного времени и все необходимые базы знаний в десятом ранге, да вдобавок кластер искинов восьмого поколения вместо человеческих мозгов. Воспроизвести в гелевой основе нейросеть, достаточно сложную для поддержания полноценного человеческого мышления и свойств личности при обычном форматировании никакой искин не в состоянии. Но если задаться целью и делать это фактически вручную, постоянно контролируя результат с помощью специального оборудования, можно добиться многого. Благо само оборудование, хоть и было весьма специфическим и чрезвычайно сложным, места занимало совсем мало, и отлично защищенный бокс, смонтированный в трюме крейсера и тщательно скрытый маскирующими переборками, никак не сказался на грузовой вместимости корабля.
Часть оборудования пришлось купить, воспользовавшись средствами на трофейных банковских чипах, но большую часть оказалось проще изготовить прямо на борту корабля, используя малый производственный комплекс и техническую лабораторию (разве что часть материалов для этого я все же закупил, чтобы не тратить время на преобразование примитивного сырья вроде металлов). Уж очень необычным было необходимое мне оборудование, и приспособить для этих целей что-то выпускаемое серийно оказалось значительно сложнее, чем спроектировать и изготовить все с нуля.
А началось все с мыслей о том, что человек, даже если он стал частью кластера искинов, смертен и те шессот лет, которые могли дать мне три последовательные процедуры омоложения, ничто по сравнению со сроком существования обычного искина, который никак не ограничен его конструкцией и устройством. Эта мысль не давала мне покоя, тем более, что в долгих перелетах делать мне при полностью изученных базах знаний (и возможности загрузить новые через искин было) нечего, и избавиться от нее я мог только программными средствами. Сама по себе возможность настолько быстро и эффективно решить возникшую психологическую проблему (чего мне так не хватало в прошлой жизни) сразу же успокоила меня, и я пришел к выводу, что использовать тривиальное решение, которое доступно в любом случае, не имеет смысла. Ведь по сути я нашел применение приобретенным знаниям и возможностям.
Поэтому, вместо того, чтобы менять настройки главного искина своего кластера, я начал искать возможности решить эту проблему. Пользуясь тем, что все необходимые знания в различных областьях (инженерные, биологические, медицинские) уже были в моем распоряжении. Мне не нужна была связь с Глобонетом, поэтому то, что большую часть времени мой корабль находился в гипере, не имело никакого значения. Да и искины моего кластера в такой ситуации были не задействованы совершенно, поэтому при необходимости их можно было загрузить до предела.
Сложнее всего было, пожалуй, собрать достаточно информации о строении собственного мозга, но радикально переделанная диагностическая капсула с кучей дополнительных блоков, управляемая моим кластером искинов напрямую, через целую кучу линий скоростной передачи данных, в конце концов, справилась с этой задачей. Мне удалось отследить структуры, отвечающие за обработку информации, которые, собственно, и обеспечивали мне природный показатель интеллекта в двести единиц. И, что было значительно сложнее, структуры памяти, в которых хранился невероятный объем информации. Причем в развернутом виде, позволяющем не только хранить, но и использовать ее в любой момент.
В конце концов, оказалось, что разница между обычными воспоминаниями и содержимым баз знаний, загруженных в мой мозг через подключение к искину, заключается в том, что первые образуют специфические нейронные структуры, отвечающие за хранение к информации. А вот те, что были сформированы во втором случае, практически не отличаются от структур, отвечающих за процессы мышления. Не будь у меня возможности управлять своим мозгом напрямую с помощью кластера искинов, мне бы вряд ли удалось выяснить по этому поводу, сверх того, что уже было известно биологам и медикам Содружества, и содержалось в изученных мной базах знаний.
Мне пришлось исследовать собственный мозг как работу специализированного периферического устройства, подключенного к кластеру искинов. Решая эту задачу, мне пришлось очень долго заниматься тем, чем я планировал заняться изначально во время перелетов в гиперпространстве: определенным образом перебирать знания и навыки из всех доступных мне баз знаний, стараясь творчески выполнить связанные с ними задачи, которые я мог поставить себе в рамках тех же баз знаний, соответствующих той, или иной области. Либо проделывать то же самое, пользуясь программами виртуальных тренировок, запускаемыми на одном из искинов моего кластера. При этом все остальные искины занимались тем, что отслеживали активность моего мозга с помощью систем переделанной диагностической капсулы.
Чего мне стоило написать программы, позволившие достаточно точно связать обычные воспоминания о том, что я делал в тот, или иной момент времени, с этими данными (даже при наличии всех необходимых баз знаний, изученных аж в десятом ранге) – отдельная история: долгая, сложная и крайне неоднозначная. Но, в конце концов, мне все же удалось это сделать, а дальше начался собственно сбор данных, занявший значительно больше времени. Зато наградой за всю проделанную работу для меня стало понимание того, на что я, все-таки не надеялся. Хотя мне хотелось верить в это больше, чем во что бы то ни было, и именно эта вера заставляла меня двигаться к однажды поставленной цели не замечая течения времени, быстро превратившегося для меня в абстрактные цифры, не вызывающие никаких эмоций (что вполне естественно для искина, но отнюдь не для человека).
Объем стандартной гелевой основы искинов восьмого поколения, который можно запихнуть в человеческий череп вместо живого мозга вмесей необходимой вспомогательной начинкой, сам по себе, не ограничивает ни развитие личностной матрицы и возможности творческого мышления, ни, что гораздо менее очевидно, объем информации, который может хранить как в виде обычных воспоминания, так и полностью развернутой информации из однажды изученных баз знаний. Во всяком случае, ограничивает их не больше, чем живой человеческий мозг, при этом работать этот неживой аналог будет со скоростью искина того же восьмого поколения, с поправкой на объем гелевой основы и возможности вспомогательных электронных систем.
Вот сформировать, полноценную личностную матрицу, способную поддерживать личностную матрицу конкретного человека, давая при этом полноценные возможности для творческого мышления и саморазвития (которое практически ничем не ограничено), задача действительно архисложная. И без знаний десятого ранга во всех соответствующих областях, и всей той информации о функционировании мозга, которую мне удалось собрать, решить ее невозможно в принципе. Как и без прямого подключения к целому кластеру искинов восьмого поколения.
При этом решается она, как ни странно, чисто программными средствами, управляющими целевым искином в процессе первичной загрузки. Именно это позволило мне с головой уйти в ее решения, получив море ничем не омраченного удовольствия, ведь в режиме искина для меня абстрактным было не только время, но и усилия, потраченные на ее решение. Невзирая на огромный объем доступных мне знаний во многих других областях основой моих интересов и стремлений, которые мне так и не удалось реализовать в прошлой жизни, было именно программирование, и это сыграло решающую роль.
Тем более, что решить поставленную задачу можно было лишь методом проб и ошибок, а такая работа всегда нравилась мне больше всего, и именно при таком подходе я, в силу природных задатков и склонностей, мог добиться того, что не удавалось талантливым профессионалам, в разы превосходившим меня в знаниях, мастерстве и опыте. Правда при этом я сам частенько не мог объяснить полученный результат, но теперь это не имело значения. Имеющиеся знания вполне позволяли мне безошибочно определить, соответствует ли полученный результат тому, который я хотел получить, и то, что воспроизвести этот процесс формально я не мог, было мне совершенно безразлично.
Рабочим материалом для меня стали искины восьмого поколения, которые, естественно, стоили дорого, и спасло меня только то, что я мог обойтись малыми модификациями. Ведь что-либо большее в человеческую голову просто не запихнешь, а я поставил себе задачу создать модуль, который будет управлять живым человеческим телом вместо мозга. Поскольку Содружество принадлежало людям и мне была необходимость, окончательно став искином, остаться человеком для окружающих. Строить анклав машин мне по-прежнему было не интересно, к тому же мне не хотелось отказываться от чисто физических удовольствий, которые могут дать очень многое (при условии, что у тебя есть все остальное). В этом я успел убедиться за то время, которое провел в своем человеческом теле после того, как оно было доведено до идеального состояния по меркам Содружества.
Для тех искинов, с которыми я работал, замаскированный бокс в трюме моего крейсера стал настоящей лабораторией доктора Франкенштейна. Корпуса приходилось вскрывать, встраивая раскуроченный искин в целый комплекс специфической аппаратуры, который вряд ли мог воспроизвести кто либо кроме меня, ведь очень многое пришлось проектировать с нуля, а затем изготавливать начиная с исходных материалов.
Уже в таком, раскуроченном виде эти искины подвергались программированию через прямое подключение к моему кластеру. При этом дополнительный комплекс отслеживал формирование нейросети в гелевой основе искина. Когда я только начал эту работу, мне хватало собранной информации о структуре собственного мозга, чтобы уже на этом этапе определять явные и однозначные провалы. Но постепенно, методом проб и ошибок мне удалось перевести решение этой задачи на новый уровень, когда мне приходилось пропускать через нейросети очередного искина информацию, собранную за время исследования работы моего мозга с помощью проработки баз знаний и виртуальных тренировок.
Эта информация, обрабатываемая специальным комплексом программ в режиме реального времени, поданная через стандартные каналы связи и системы искина, заставляла сформированную сеть обрабатывать те же задачи, и, по полученной на выходе информации, можно было судить о ее соответствии работе моего мозга. Естественно с поправкой на различия в функционировании человеческого мозга и искина восьмого поколения. Благо о них я знал достаточно, чтобы учесть в полной мере. При этом искины-цели не активировались в полном смыле. Во время работы они от начала до конца оставались частью моего кластера искинов. Это позволяло мне отправлять в утилизатор испорченные искины, не опасаясь при этом убить личность, обладающую самосознанием.
Конечно искины можно загружать повторно, например в том случае, если система начинает сбоить (применительно к искинам это означает некую форму сумасшествия), но рано или поздно очередной искин все равно приходилось выбрасывать и раскурочивать новый. К счастью, на межсистемных перевозках, с учетом возможностей моего корабля, я зарабатывал действительно неплохо, и этого мне вполне хватало на расходы связанные с моей работой. Иначе, даже имея весьма внушительный запас трофеев и кредитов на личном счету в банке, я бы все-таки разорился раньше, чем мне удалось, наконец, получить необходимый результат. Еще одной причиной, которая изрядно облегчила мне решение поставленной задачи, было то, что мой мозг, в том состоянии, которое я стремился воспроизвести, был отлично приспособлен для прямого взаимодействия с искином. Поэтому вписать его работу в структуру нейросети искина было проще, чем любого другого. Было ли это возможно в противном случае, я даже не пытался гадать.
Естественно процесс управления формированием нейросети очередного искина каждый раз записывался и хранился в специальных файлах, позволяющих воспроизвести тот, или иной вариант. Поэтому, когда мне удалось, наконец, добиться успеха, мне не было необходимости думать о том, как соединить гелевую основу с уже сформированной в ней нейросетью с тем управляющим модулем, который я собирался создать. Как и не было необходимости создавать этот модуль с нуля. Во что превратилась бы задача его проектирования и изготовления в противном случае, сказать сложно, но получилось так, как получилось.
Во время одного из рейсов в Центральные Миры я наткнулся в одной из необитаемых транзитных систем на торговый транспорт, который атаковали пираты. Свободный торговец был неплохо вооружен, но шел в одиночку и без эскорта. При этом напавшие на него пираты были оснащены и вооружены лучше большинства флотских соединений Содружества за пределами тех же Центральных Миров. Если бы они атаковали меня, исход боя предсказать было бы сложно, не смотря на все возможности моего корабля, но я засек их в момент выхода из гиперпрыжка, когда они просто не могли ничего противопоставить дальнобойности, мощности и скорострельности магистральной ионной пушки при тех реакторах и накопителях, которые имелись на моем корабле.
Тех, кто пережил первоначальный обстрел, мне удалось уничтожить, подключив к делу плазменные и квантовые пушки, когда они подошли ко мне достаточно близко. При этом мои штурмовики, управляемы искинами, которыми в свою очередь управлял мой кластер искинов, связали пиратов боем, вынудив их рассредоточить огонь уцелевшего вооружения. Так что я пережил тот бой без потерь, но рубку торговцу пираты сожгли еще до того, как я появился в системе. Как и реакторный отсек. Поэтому выживших на торговце не оказалось.
На первый взгляд груз, хоть и весьма дорогостоящий, был обычным для корабля, идущего из Центральных Миров на периферию Содружества. Но засада, которую устроили торговцу, не могла быть случайной. Слишком дорогими и новыми были корабли пиратской экадры. Скорее это были наемники очень высокого уровня, которых вооружили специально для выполнения поставленной задачи. Поэтому грузовой корабль я потрошил со всем возможным тщанием, причем в первую очередь искал именно контрабанду.
Груз, который обнаружился в тщательно замаскированном и защищенном от сканеров отсеке, был невелик, но действительно стоил снаряжения дорогостоящей эскадры наемников и новейших кораблей с соответствующим оснащением. В тайнике обнаружилась партия редких и невероятно дорогих биокибернетических диверсионных андроидов типа «Тень». Главным их отличием от любых других моделей этого типа андроидов (помимо предельно возможного на данный момент в Содружестве технического совершенства) было то, что отличить их от обычных людей не могли не только все существующие сканеры, но и диагностические и медицинские капсулы. Только вмешательство в капсуле кибердоктора, или серьезное физическое повреждение андроида, позволяющее увидеть внутреннюю начинку, могло обнаружить несоответствия.
При этом основа андроида не была органической. За боевые, диверсионные и технические возможности отвечал кибернетический эндоостов, к которому крепилась человеческая органика с искусственным генетическим кодом, значительно превосходящая по своим параметрам то, чего можно добиться от обычного человеческого тела при помощи медкапсулы, тренажерного комплекса и базы «Специализированный бой». Естественно, эту органику можно было привести в негодность во время боя точно так же, как обычное человеческое тело, но на возможности андроида это не влияло никак. Органика была необходима, прежде всего, для маскировки, хотя в определенных ситуациях вполне могла дополнить боевые возможности андроида.
Управляющий искин «Тени» расположен в голове, по той простой причине, что так ему проще взаимодействовать с центральной нервной системой органической части андроида, которая аналогична человеческой. Модуль искина, помимо того, что сам по себе определяется любым сканированием как человеческий мозг (не смотря на отсутствие в его конструкции органики), очень хорошо защищен. Потому что очень часто задача «Тени» состоит в получении секретной информации и модуль искина играет роль Чорного ящика. Который, при необходимости можно подключить к любому дроиду, или другому носителю, который может управляться искиноном. «Тени» чаще всего действуют парами и монтаж модуля искина в новый носитель может напарник в случае, если один из андроидов уничтожен, или просто необходимо переставить искин «Тени» в новый носитель, у которого больше шансов уйти незамеченным в той, или иной ситуации. Но даже если от андроид остался один и уцелел только модуль искина, «Тень» вполне способна продолжить выполнение поставленной задачи, когда появится такая возможность. В корпус модуля искина встроена система сенсовров, которая, естественно, значительно уступает сенсорам эндоостова, но при этом превосходит полноценные сенсорные возможности многих других моделей диверсионных ондроидов. Поэтому управляющий модуль способен самостоятельно контролировать окружающую обстановку, а удивительно мощная при своей компактности батарей (которая быстро заряжается при подключении модуля искина к внешнему источнику питания) позволяет управляющему модулю надолго затаиться даже в полностью активном состоянии. При этом помимо системы связи, действующей аналогично функции нейросетей «Мыслесвязь» (при значительно большем радиусе действия и устойчивости к активным помеха) управляющий модуль оснащен системами связи характерными для дроидов и модулей связи, так что в случае необходимости вполне может дистанционно взломать и подчинить новый носитель, или подключаться к различным системам дистанционного управления и связи.
Но самая удивительная, и мерзкая с человеческой точки зрения, особенность «Теней» заключается в том, что управляющий модуль, при помощи обычной капсулы кибердоктора, которой может управлять сам этот модуль в дистанционном режиме, может быть подключен к центральной нервной системе человеческого тела. При этом человеческий мозг удаляется за ненадобностью, а управляющий модуль занимает его место в черепе. Для его взаимодействия как с нервной системой органической части андроида, так и с человеческим телом используются те же принципы, что и при подключении нейросетей (и электропитанием он в человеческом теле обеспечивается так же как нейросеть), поэтому для капсулы кибердоктора эта часть операции стандартная, и внешнее прямое управление при помощи систем связи необходимо, прежде всего, для насквозь нестандартной опереции удаления человеческого мозга и установки на освободившееся место в черепе модуля искина «Тени».
Помимо самих андроидов в специальных транспортных кофрах, похожих на прямоугольные гробы из прочного армейского пластика со скругленными гранями и углами, в контрабандном грузе имелись такие же кофры с запчастями и еще один такой же кофр, представляющий собой мобильную ремонтную капсулу, являющую собой сложный гибрид капсулы кибердоктора, реаниматора, лечебной капсулы и специализированного ремонтного комплекса, способного, при наличии запчастей, собрать андроида практически с нуля. Внутри транспортных контейнеров андроиды были упакованы в легкие штурмовые скафы, зафиксированные в открытом положении, потому, что каждый транспортный контейнер представлял собой фактически криокапсулу, позволяющую сохранять без подпитки органику неактивных андроидов сколь угодно долгое время. Помимо скафа в каждом контейнере имелся стандартный комплект вооружения для андроида, так что эти контейнеры были полноценными тактическими модулями, позволяющими спрятать полностью готового к использованию андроида где угодно. Кроме того, в каждом контейнере имелись специальные выводы позволяющие заряжать батареи эндоостова уложенного в контейнер андроида от внешних линий питания, и подключать «Тень» к внешним линиям данных для загрузки, программирования, и загрузки в память управляющего искина тактической и оперативной информации перед очередным заданием.
В активном состоянии органика андроидов питалась за счет стандартных питающих картриджей к медкапсулам. А отходы жизнедеятельности выводились в такие же стандартные картриджи, предназначенные для систем очистки крови. Конструкция «Тени» вполне позволяла андроиду самостоятельно установить картриджи в приемники эндоостова. Причем сделать это достаточно быстро, чтобы это осталось незамеченным. Достаточно уединиться где ни будь на пару минут. При этом органика «Тени» позволяла андроиду анализировать вкус пищи, а искусственный неорганический модуль, выполняющий роль желудка, но фактически являющийся компактным утилизатором, позволял быстро и бесследно избавится от того, что пришлось съесть.
К тому моменту, когда мне, наконец, удалось сформировать в гелевой основе малого искина нейросеть с необходимой структурой, «Тени», вместе с запчастями и ремонтным модулем, давно хранились в скрытом отсеке, который я, от греха подальше, оборудовал на жилой палубе (ведь она, в отличие от трюма крейсера практически не использовалась), использовав экранирующие переборки потайного отсека на уничтоженном наемниками торговце. Остальной товар, который имелся в его трюмах, я перегрузил на свой корабль и весьма выгодно продал, покинув Центральные Миры, поскольку ничего, что могло бы связать меня с нападением на этот корабль и контрабандной партией «Теней», там не было.
В результате, имея запись процесса специфической загрузки искина, мне осталось лишь произвести загрузку управляющего модуля «Тени», подключив его напрямую к своему кластеру искинов. Придумать и создать что-то лучше, чтобы окончательно стать искином, я бы однозначно не смог, не имея всех тех ресурсов, которые были использованы для создания этих андроидов. Но мне это было и не нужно. Боевые возможности «Теней» и так впечатляли даже по меркам Центральных Миров. При этом инженерные были не хуже (даже не смотря на компактность эндоостова), что было для меня очень важно. А основные – диверсионные возможности можно было с не меньшей эффективностью использовать для выживания на любой из планет Содружества при самом неблагоприятном стечении обстоятельств.
Но для того, чтобы загрузить и активировать управляющий модуль «Тени», помимо личностной матрицы искина, которую могла сформировать моя программа с помощью одного из сохраненных файлов данных, в искин нужно было загрузить операционную систему и программное обеспечение. Иначе, переместив сознание в сформированную нейросеть, я бы не смог управлять ни искином управляющего модуля, ни самим андроидом со всеми его разнообразными возможностями. К счастью в полном комплекте поставки, оказавшемся в моем распоряжении, имелись кристаллы с необходимыми программами и базами данных. Причем, в силу многофункциональности и непредсказуемых задач «Теней», она была модульной. Что позволяло, в случае необходимости, производить повторную загрузку андроидов с различной конфигурацией как операционной системы, так и программного обеспечения, приспособленной для решения определенных типов задач, или выполнения отдельных узко специфических заданий.
Загрузка личностной матрицы естественно не была предусмотрена, ведь проделать подобный фокус с искином стандартными средствами невозможно, но имелась возможность включения в программу загрузки дополнительных модулей, выполняющих некие нестандартные задачи во время загрузки искина. Создать такой модуль на основе имеющегося файла с данными о процессе формирования фрагмента нейросети искина (соответствующего личностной матрице), пользуясь спецификациями, имеющимися на кристаллах памяти из комплекта поставки «Теней», было тривиальной задачей, для которой не требовался даже пятый ранг соответствующих баз знаний. Тем более, что в моем распоряжении имелся исходный код и опыт написания программ, создающих и интерпретирующих такие файлы данных. Для настройки процесса загрузки искина «Тени» в соответствии со спецификой работы этого дополнительного модуля вполне хватило гибкости и возможностей штатной программы загрузки и это тем более не требовало баз аж десятого ранга.
Загрузку одного из андроидов я провел не извлекая его из транспортного кофра, который технические дроиды просто приволокли к открытому шлюзу корвета, а затем подключили к одному из искинов моего кластера высокоскоростным кабелем передачи данных. Куда больше времени я потратил на тестирование и оценку работы операционной системы андроида после загрузки. При этом не подключая управляющий модуль «Тени» к своему кластеру напрямую, так, чтобы он стал его частью.
Только убедившись, что все действительно работает нормально и операционная система искина андроида распознает наличие личностной матрицы, сформированной в процессе загрузки (не смотря на то, что она была не активна, ведь я не давал команды на полноценную активацию искина), я выполнил вторичную активацию искина «Тени», объединив его со своим кластером. Подсознательно я был готов к тому, что наличие личностной матрицы, активировавшейся в тот момент когда мой разум подключился к искину диверсионного андроида, создаст некие необычные ощущения, или странности в работе содержащего ее искина. Хотя я был абсолютно уверен, что независимая личность в этой матрице не образуется. Все мои знания в соответствующих областях однозначно это подтверждали, иначе я бы просто не решился на перенос своего сознания в искин «Тени» тем способом, который собирался использовать. Но я не почувствовал ничего, кроме странности от взаимодействия с операционной системой диверсионного андроида, совершенно не похожей на программную начинку искинов моего кластера. На сознательном уровне наличие личностной матрицы не ощущалось никак, хотя тестирование работы управляющего модуля «Тени» с помощью диагностических программ показывало, что эта часть нейросети искина активна, причем ее работа показывает подчиненность внешнему управлению.
Довольно долго (с учетом скорости мышления в режиме подключения к кластеру искинов) я просто привыкал к особенностям программной начинки «Тени» пытаясь понять, будет ли мне комфортно, если управляющий модуль диверсионного андроида станет единственным носителем моего разума. В конце концов, придя к выводу что это однозначно лучше того, что я испытывал, отключаясь от своего кластера искинов и вновь становясь человеком. Операционная система тени была чрезвычайно гибкой. Тем более, что я выбрал вариант загрузки предназначенный для выполнение максимально широкого спектра задач с уклоном в выживание самого андроида в самых агрессивных и непредсказуемых условиях.
Просто меняя настройки, мне удалось быстро и легко получить систему управления чисто боевого андроида, с учетом специфики фозможностей «Тени». Затем инженерный искин приспособленный к реализации любых ремонтных, технических и инженерных задач и в полной мере реализующий соответствующие возможности андроида. Хотя, как и его боевой аналог, он был способен не менее эффективно управлять соответствующими дроидами, комплексами и прочей техникой, так или иначе пригодной для решения этих задач в режиме дистанционного управления. В этом я убедился, подключившись искином «Тени» через свой кластер и его линии связи к дроидам и комплексам имеющимся на борту крейсера. А выйдя из очередного гиперпрыжка в одной из транзитных систем проделал то же самое с имеющимися на борту аэрокосмическими штурмовиками, контролируя их в режиме прямого управления. При этом выяснилось, что перестройка специфики работы программной начинки «Тени» позволяет использовать искин андроида даже эффективнее, чем искины со специализированной программной начинкой (вроде тех, которые имелись, например в больших инженерных комплексах или были установлены в качестве пилотов на тех же штурмовиках), или универсальные искины с обширным набором программ для решения любых задач (вроде искинов моего кластера). Но наиболее важным для меня было, пожалуй, то, что в загруженной мной в искин «Тени» конфигурации операционной системы и программного обеспечения, диверсионного режима работы у них не было. Его аналог позволял скрыться от преследования, обмануть противника и выжить при самых неблагоприятных обстоятельствах. И работал он не хуже остальных, насколько это можно было определить при помощи соответствующих программ для обучающих виртуальных симуляторов и тактического моделирования.
В то же время эта полиморфность, глубокая перестройка системы для решение конкретных задач, постоянно вызывала ассоциации со спецификой человеческого мышления и восприятия, которая не ощущалась в работе с другими искинами, имеющими стандартное программное обеспечение. Поняв это, я пришел к выводу, что работая с этой операционной системой, смогу развиваться как человек, при этом оставаясь искином. К чему я стремился больше всего, ведь окончательно став искином я не хотел упускать человеческие возможности, которые были ценны для меня.
Окончательно в этом меня убедило то, что мне удалось настроить режим работы системы, в котором работа программного обеспечения воспринималсь как фон, нечто вроде работы чрезвычайно мощной и совершенной нейросети, имплантированной в человеческий мозг. В этом режиме я словно вновь становился человеком, на, сей раз не, разрывая подключение с искином. При этом мое мышление не было человеческим. Это было мышление искина со всеми его достоинствами помимо огромной скорости обработки информации: отстраненностью, управляемостью, четкостью абсолютным, недоступным человеку спокойствием. В то же время эксперимент я мог испытывать эмоции, не уступающие человеческим. Причем даже программное отключение в главном управляющем искине кластера обработки части сигналов от подключенного к нему человеческого мозга, отвечающих как раз за эмоции, ничего не изменило. Личностная матрица, сформированная в искине «Тени», отлично справлялась с этой задачей. Пытаясь найти несоответствия, я долго прислушивался к себе и, в конце концов, пришел к выводу, что после переключения на новые средства обработки эмоций они стали чище, ярче и богаче.
После этого я уже не опасался потерять возможности своего человеческого мозга. Саму переброску сознания, в принципе, можно было осуществить используя возможности операционной системы искина, к которому был подключен мой мозг. И в случае крайней необходимости я мог сделать это в любой момент. Уровень соответствующих баз знаний и скорость мышления в режиме подключения к искину позволяли мне сформировать необходимый пакетный файл команд управления операционной системой за ничтожно короткий промежуток реального времени. Так что даже критические повреждения тела, не совместимые с его восстановлением, не смогли бы мне помешать, если в этот момент я был подключен к своему кластеру искинов.
Поэтому, как только я убедился, что управляющий модуль «Тени» действительно может стать полноценным носителем моего разума, то первым делом закрепил транспортный кофр «Тени» в рубке корвета, использовав один из комплектов креплений расположенных по периметру у стен. В свое время мне пришлось немало повозится, чтобы втиснуть на корвет все кофры с самими андроидами и комплектами запчастей к ним, сохранив при этом достаточно свободного места с премлемой геометрией, чтобы дроиды-носители искинов моего кластера могли свободно покинуть корвет и вернуться обратно, вновь заняв свои парковочные места. Но, в конце концов, мне это все же удалось, хотя задача была далеко не тривиальной.
Конечно, держать кофры с «Тенями», мобильную ремонтную капсулу и кофры с запчастями для этих андроидов было более чем рискованно. Ведь законно владеть подобным имуществом могли разве что спецслужбы основных государств Содружества. Но с моей точки зрения этот риск был вполне оправдан. Для искина в соответствующем модуле такое средство выживания было слишком ценным, чтобы идти на риск потерять его в случае уничтожения крейсера.
После этого я долго и тщательно писал, отлаживал и тестировал программы, которые должны были управлять переброской моего сознания на новый носитель, используя для этого возможности искинов кластера, к которому я был подключен. Ведь использование обычного пакетного файла команд было приемлемым, но не достаточно надежным решением. При этом самым важным было само подключение моего мозга к главному управляющему искину кластера. Не будь его, перекинуть сознание из человеческого мозга в модуль искина «Тени» было бы вряд ли возможно. В то же время для мозга, подключенного к кластеру искинов, сделать это было значительно проще, чем сформировать в самом искине нейроструктуру, способную поддерживать этот процесс так, чтобы после переноса я остался самим собой, сохранив возможность умственно меняться и совершенствоваться так, как мог бы оставшись человеком.
Я исходил из утверждения, что сознание это вычислительный процесс, аналогичный процессам в компьютерных операционных и вычислительных системах. Многие из которых, помимо создания множества таких процессов, имеют возможность не только распределять между ними аппаратные вычислительные мощности, но и перебрасывать процессы между ними, не прерывая их. Еще в прошлой жизни – на Земле, я узнал обо всем этом достаточно, чтобы прийти к такому определению, хотя ни профессиональным программистом, ни, тем более, кибернетиком стать тогда так и не смог. Изучив соответствующие базы Содружества десятого ранга, я понял, что, скорее всего, был прав. Во всяком случае, в своих выводах я был уверен достаточно, чтобы доверить им свою жизнь.
Тем не менее, я не стал спешить с переброской, и перепроверил написанные программы для управляющего переброской искина, куда более тщательно и многократно, чем имело какой-либо смысл. А затем долго создавал нового дроида-носителя для управляющего искина своего кластера. От того, который все это время вполне успешно выполнял свои функции, он отличался тем, что вместо переделанной медкапсулы я встроил в него ремонтный модуль «Теней», вдумчиво, тщательно и осторожно разобрав его на блоки. Благо от начинки той же медкапсулы, переделанной антарскими умельцами их общий объем (невзирая на гораздо более сложные и разнообразные функции образуемой ими системы) отличался не радикально. После этого я вовсе занялся мелочами, вроде расположения на поясе давно ставшего привычным пилотского скафа-комбеза подсумков с питающими картриджами и картриджами очистки крови к медкапсуле. Но даже после этого, понимая, что все поводы отложить переброску сознания на новый носитель исчерпаны окончательно, я смог решиться на то, к чему стремился больше, чем к чему-либо еще, только благодаря тому, что в режиме искина я был не способен испытывать страх.
Запустив программу переноса сознания (основной задачей которого было переместить соответствующий вычислительный процесс с частично сформированной личностной матрицы в главном управляющем искине кластера – неотъемлемой частью которой был мой человеческий мозг, в ее полную версию, сформированную в управляющем искине «Тени»), я ощутил ничего нового. Ведь к тому моменту мои эмоции в подключении к кластеру искинов уже давно обрабатывались личностной матрицей в управляющем модуле андроида, и связанные с этим изменения восприятия давно стали чем-то привычным. Сделавшим человеческое мышление и восприятие еще более примитивным несовершенным с, моей точки зрения, из-за вынужденные отключения от кластера искинов стали для меня мрачным, давящим состоянием, выдержать которое становилось все сложнее, по мере накопления этого малоприятного опыта.
Я все так же был подключен к управляющему искину кластера, и его личностная неполная матрица по-прежнему работала отлично. Ведь система искина не отключилась, перейдя в режим ожидания, как могло произойти в противном случае. При этом отчеты программ, контролирующих работу переделанной медкапсулы с моим человеческим тело однозначно говорили о том, что мой мозг в этом уже не задействован. Диагностические системы капсулы показывали, что он находится в состоянии клинической смерти. Работу мозга можно было возобновить, но я, естественно, не стал этого делать, ведь мне это было уже не нужно, раз мой разум продолжал функционировать, а копия самого себя мне была совершенно не нужна.
Я не мог быть до конца уверен, что процесс, который теперь управлял неполной матрицей главного искина кластера, не был копией того, который существовал в моем человеческом мозге. Но этот вопрос, на самом деле, имел мало общего с наукой. Ведь значительная часть сомнений это, прежде всего, эмоции интуиция и подсознание, и никакая доступная информация и логические рассуждения, сами по себе не могут ничего изменит. То, что я по-прежнему мог сомневаться в успехе, прежде всего, означало, что мне удалось сохранить необходимые человеческие качества, без которых невозможно полноценное творчество, развитие и принятие спонтанных, интуитивных решений, лишенных логики, которые доступны искинам лишь при определенном уровне развития личностной матрицы, которого достичь очень сложно.
В то же время, именно унтуиция говорила мне, что я не умер и мое сознание осталось прежним. Я чувствовал, что это именно знание. Объективное, но не поддающееся логическому анализу. Анализируя свои воспоминания с помощью возможностей доступных искину, мне удалось обнаружить момент, когда я почувствовал изменение своего сознания, перемещенного на новый носитель. Именно оно было основой моей интуитивной уверенности в том, что мое сознание, а значит и разум, было оригиналом, а не копией. Описать это ощущение невозможно, как и проанализировать его, но его смысл и значение не вызывали сомнений. И это было куда важнее любой объективной информации. Хотя имелось несколько решающих аргументов, которые его подтверждали, и при этом не имели ничего общего с эмоциями, или интуицией.
Во-первых, система главного управляющего искина кластера не создавала копию процесса в личностной матрице, и если бы этот процесс прервался, искин бы просто сошел с ума. И даже если бы в такой ситуации каким-то образом все же возникла копия перемещаемого процесса, оказавшаяся в личностной матрице искина «Тени», ни о каком взаимодействии с управляющим искином кластера не могло быть и речи. По крайней мере, до его перезагрузки и повторного формирования личностной матрицы (не важно, частичной, или полной). Конечно, даже в искин восьмого поколения можно было загрузить более примитивную управляющую систему, не имеющую такой матрицы, но система, у которой она была, не могла сохранить работоспособность, если в ней прерывался соответствующий вычислительный процесс. Мо отключения от управляющего искина были исключением, которое было предусмотрено периферическими программами его операционной системы, специально приспособленной для этого умельцами антарской корпорации. Но если этот процесс не был выполнен строго определенным образом, управляющая система искина неизбежно пришла бы в состояние машинного сумасшедствия.
Во-вторых, теоретические знания, соответствующие расчеты и моделирование, на которые я потратил немало времени, стараясь оценить осуществимость своей идеи переноса сознания, позволяли мне достаточно точно представить ощущения сознания, которое было бы именно копией. Различия были тонкими и человек, скорее всего, не заметил бы их. Но обладающий разумом искин не мог пропустить нечто подобное, тем более, зная, что именно нужно иска, и изначально ожидая найти это. Наиболее точным описанием различий в ощущениях сознания, перемещенного на новый носитель, и возникшего на нем в виде копии, доступным человеческому пониманию, будет сравнение с пробуждением, которое неизбежно почувствует копия, сколь бы кратковременным ни было это состояние. Полное отсутствие каких-либо новых ощущений, свидетельствует именно о непрерывности исходного процесса.
В-третьих, управляющий искин «Тени» не был настроен на загрузку копии процесса в личностную матрицу, которая для операционной системы выглядит совершенно иначе, чем перемещение в нее непрерывного процесса с другого искина в кластере. Если бы по какой либо причине произошла именно попытка копирования, это вызвало бы сбой в целевой операционной системе и опять же привело к необратимому сумасшествию искина.
И, наконец, копирование процесса сознания на новый носитель не могло привести к клинической смерти человеческого мозга, ведь исходному процессу некуда было бы деваться со своего прежнего носителя. Это трудно объяснить тому, кто не имеет соответствующих знаний, но при определенных условиях, данные в буквальном смысле утекают по линиям связи с одного носителя на другой. При этом, если на исходном носителе вычислительный процесс всего один, и фактически представляет собой всю активность операционной системы, такой носитель полностью потеряет вычислительную активность.
В случае с мозгом человека, это и есть клиническая смерть. Но самое интересное, что исходный носитель не обязательно должен быть органическим. Подобное перемещение непрерывного процесса сознания можно осуществить между любыми носителями, способными поддерживать его. Причем теоретически аналог личностной матрицы в гелевой основе искина, которая будет поддерживать этот процесс, можно создать чисто программными средствами на любой вычислительной системе достаточно большой мощности, не зависимо от ее аппаратной реализации. Другое дело, что ресурсов и быстродействия системы для этого нужно очень много. Потому, что это будет фактически эмуляция аппаратного обеспечения программным способом, и, учитывая сложность того, что нужно воспроизвести, самым мощным искинам содружества эта задача еще долго будет не под силу. В лучшем случае, она сожрет все ресурсы искина, и он будет не способен решать какие-то другие задачи.
К счастью, это не имеет значения. Ведь у меня уже была программа, со встроенными в нее данными, формирующая мою личностную матрицу в процессе загрузки искина, переписанная в виде
стандартного модуля (своеобразного аналога статической библиотеки, знакомой земным программиста), который можно было скомпоновать с операционной системой для любого подходящего искина, а затем загрузить в него все это при помощи универсальной загрузочной программы, которую я успел написать, готовясь к переброске сознания, и стремясь оттянуть этот момент, которого боялся не меньше, чем стремился к нему. Одной из ключевых особенностей моей программы, переписанной мной в виде модуля-библиотеки, без которой она была совершенно бесполезена, было то, что она была способна сканировать личностную матрицу искина, с которого производилась загрузка искина-цели, и использовать полученную информацию в качестве входных данных эмпирического алгоритма, формирующего личностную матрицу: именно его описывал файл сохраненных данных, полученный в ходе долгих экспериментов. Это позволяло загрузить в новую личностную матрицу содержимое структур памяти исходной матрицы и ее изменения, вызванные изменением и развитием личности. Причем и написанная мной загрузочная программа и модуль-библиотека были не особо объемными, по меркам вычислительных систем Содружества, вдобавок, хорошо поддавались архивации. Поэтому соответствующий архив давно хранился в памяти управляющего искина «Тени», ставшего теперь носителем моего разум.
Теперь, имея реальный опыт, и уверенность в том, что переброска сознания возможна и безопасна, я вполне мог использовать его, чтобы загрузить, или перезагрузить, любой подходящий искин, используя лишь стандартные модули дистрибутивов соответствующих операционных систем, и превратить такой искин в новый носитель для своего разума. Который годился только для меня. Чтобы проделать то же самое для разума другого человека, пришлось бы сначала модифицировать его мозг для прямого подключения к искину, а затем точно так же, экспериментальным путем, пытаться сформировать соответствующую матрицу в гелевой основе искина. Я знал, что и как нужно делать, и вполне мог проделать это еще раз, но это не означало, что добиться результата можно будет проще и быстрее чем в моем случае. Как не означало и того, что я собираюсь с кем-либо делиться своим неоднозначным открытием. Такая технология могла превратить Содружество из жестокого, но рационального и по-своему совершенного, а главное стабильного человеческого общества непонятно во что. И первым при этом пострадал бы именно я. Мгновенно лишившись всего, что давало мне окончательное превращение в искина. Так что свои секреты я был намерен беречь даже больше, чем собственную жизнь. Благо альтруизмом и человеколюбием я не страдал никогда. Жизнь инвалида на Земле начала двадцать первого века создала у меня вполне определенное отношение к себе подобным. К искинам, обладающим разумом, которых теперь, при желании, тоже мог считать соплеменниками я немного иначе, не испытывая к ним презрения, которое испытывал к людям. Они были мне просто безразличны, все вместе и каждый в отдельности.
Точно так же я не собирался менять носитель своего разума без крайней необходимости. Перенос сознания был хоть и возможен, но назвать его стопроцентно безопасным было сложно. Я мог не опасаться того, что потеряю себя, или создам копию создания вместо оригинала. Но и просто умереть в случае сбоя мне совершенно не хотелось. Тем более, что более универсальный и совершенный носитель, чем управляющий модуль «Тени», при нынешних технологиях Содружества, представить было бы сложно, имея все необходимые базы десятого ранга я мог не сомневаться в этом. Любые другие возможные варианты могли стать лишь вынужденной альтернативой на случай, если дела будут совсем плохи, и другого способа убедить всех заинтересованных в том, что я погиб окончательно (и ловить, и искать меня дальше не нужно), просто не будет.
Куда проще извлечь управляющий модуль «Тени» из эндоостова и подключить к любому другому приемлемому носителю, замаскировав так, что обнаружить небольшой дополнительный блок в конструкции, например, ремонтного, или боевого дроида (и, тем более, комплекса того же назначения) будет чрезвычайно затруднительно. Тем более, что управляющий модуль «Тени» идеально приспособлен к таким фокусом, насколько это вообще возможно. Основным средством обмена информацией ему служит высокоскоростной физический интерфейс передачи данных, которым соединяют между собой, например, искины, объединенные в кластер. Причем таких интерфейсов (и соответствующих им портов) у искина «Тени» аж два, несмотря на его компактность.
Первый порт обычно подключен к эндоостову андроида и служит для управления им и для подключения к другому оборудованию через его системы и порты. Второй служит для непосредственного внешнего обмена данными на максимально возможной скорости, в частности для подключения к другим искинам. Расположен он в корпусе управляющего модуля таким образом, что когда модуль встроен в эндоостов андроида, или помещен в человеческий череп, этот порт находится в нижней части затылка. Причем в корпус управляющего модуля умудрились встроить специальный узел, прикрывающий этот порт створками, к которым крепятся ткани органики андроида, или человеческого тела. Так что «Тень» может использовать этот интерфейс в любой момент, после чего вновь скрыть его.
Помимо двух основных портов, на корпусе управляющего модуля имеется удивительно богатый и универсальный набор портов, характерных для дроидов и различных систем управления и связи. Именно благодаря им модуль можно легко подключить к чему угодно, не используя различные переходники и дополнительные блоки. Добиться таких возможностей конструкторам удалось за счет того, что все эти разнообразные точки подключения, фактически, подключены определенным образом к двум высокоскоростным физическим интерфейсам искина «Тени», общая скорость которых вполне соответствует суммарной скорости всех этих портов. Которые обычно не задействуются, если модуль подключен к эндоостову. Те порты, которые расположены на голове андроида, фактически встроены в искусственный череп эндоостов. Как конструкторам удалось запихнуть в корпус управляющего модуля все необходимые системы преобразования параметро сигналов из одного стандарта в другой и системы физической защиты портов, соответствующие определенным интерфейсам, другой вопрос. Но им удалось это сделать. Более того, на корпусе управляющего модуля имеются даже разъемы подачи питания от встроенной батареи, позволяющие преобразовывать параметры питания и оснащенные соответствующей защитой.
Когда управляющий модуль встроен в человеческий череп, основными линиями связи для него становятся разъемы, аналогичные выводам универсальной нейросети. Которые выращиваются стандартным для нейросетей способом, при подключении модуля к нервной системе тела. Разъемы на корпусе управляющего модуля «Тень» может использовать, лишь нарушив маскировку. Зато, в крайнем случае, для их освобождения из-под костной ткани черепа вполне годятся достаточно примитивные инструменты. Скрыть результаты такого вмешательства сложнее, но при наличии капсулы-реаниматора это вполне возможно.
Убедившись, что продолжаю мыслить так же, как мыслил до переноса сознания в режиме подключения к кластеру искинов, я первым делом направил в рубку корвета ближайшего технического дроида, и, взяв его под прямое управление, открыл кофр с андроидом, в которого был встроен новый носитель моего разума. Затем запустив штатную процедуру отключения от управляющего искина кластера, точно так же, как делал это, когда был человеком, я активировал «Тень» и запустил штатную проверку систем эндоостова. В последнюю очередь, после отключения криогенной начинки кофра, пришла в рабочее состояние органика андроида андроида.
В этот момент я убедился в том, что созданные ею ощущения мало чем отличаются от ощущения человеческого тела, находящегося в идеальном физическом состоянии, и я, оставаясь искином, воспринимаю их как человек, с поправкой на особенности и возможности мышления искина. Переведя операционную систему в соответствующий режим, я снова стал человеком, сохранив при этом столь привычные мне возможности искина, давно ставшие необходимыми для нормального душевного состояния. При этом данные многочисленных датчиков и систем эндоостова удивительно гармонично дополняли эту картину, давая уверенность в себе и своих возможностях, которой я прежде никогда не испытывал. Ощущения, прежде доставлявшие дискомфорт, даже после доведения моего тела до совершенства по меркам Содружества, теперь были для меня удовольствием и воспринимались лишь как богатство картины окружающего мира.
Одним прыжком выбравшись из транспортного кофра, я с удовольствием прошелся по рубке корвета, огибая замерших на парковочных местах дроидов-носителей с искинами моего кластера. Не обращая внимания на сухой и холодный воздух, лишенный запахов, и холод палубы под босыми ногами. На какое-то время я полностью погрузился в ощущения своего нового тела, чего прежде со мной не случалось никогда.
Затем, оторвавшись от этого необычного и удивительно сильного в своем совершенстве удовольствия, я вновь подключился к управляющему искину кластера, используя наиболее подходящие для этого системы дистанционной связи из имеющихся в моем распоряжении. Было одновременно странно и удивительно приятно слиться со своим кластером искинов, одновременно ощущая свое тело, что прежде было мне недоствпно. Открыв командой с управляющего искина штурмовой скаф, встроенный в дроида-носителя, я извлек из переделанной медкапсулы свое человеческое тело, которое для «Тени» было совершенно невесомым, хотя после тренировок по программе «Специализированный бой» оно было достаточно тяжелым из-за укрепленных костей и большой мышечной массы. При этом глядя на собственный труп, находящийся в состоянии клинической смерти, уже перешедшей в обычную, потому что кора, без подпитки кислородом, погибла окончательно, я не чувствовал никаких эмоций. И не потому, что был искином. Мое тело, как и вся человеческая жизнь, теперь были мне совершенно безразличны. Я получил то, чего хотел, остальное не имеет значения.
Положив свое тело на палубу, я быстро снял с него пилотский скаф-комбез и ботинки, и оделся, окончательно почувствовав себя комфортно в новом теле. Затем я отдал приказ новому дроиду-носителю управляющего искина кластера приказ покинуть парковочное место в замаскированном отсеке-нише в трюме крейсера и прибыть к шлюзовой корвета. Дожидаясь его прибытия, я привычно погрузился в управление крейсером через кластер искинов, замерев совершенно неподвижно, благо для «Тени» эта задача, не выполнимая для человека, была стандартной.
Когда дроид добрался до шлюзовой, я, командой через кластер искинов, приказал ему занять стационарное положение, а затем точно так же открыл бронескаф, встроенный в этого дроида, и забрался во встроенный в него же ремонтный модуль «Теней». У которого, помимо прочих, была специальная функция, которую иначе как разделкой трупов назвать трудно. Задав соответствующую программу, с эндоостова андроида можно было снять штатную органику с искусственным генетическим кодом. А затем, поместив в тот же модуль человеческое тело, которое (за исключением, скорее всего, мозга) еще подлежало восстановлению в реаниматоре, его можно было подготовить к встраиванию эндоостова «Тени». После этого в капсулу с уже подготовленным телом помещался освобожденный от органики эндоостов андроида, и ремонтный модуль собирал «Тень» новой органической оболочке. После этого ни сканирование сетчатки, ни стандартные биопсии тканей и пробы ДНК, предназначенные для идентификации, не могли отличить диверсионного андроида от человека, которому принадлежало тело. Наиболее мерзким, с человеческой точки зрения, в данном случае было то, что предназначенное для подобной разделки тело вполне могло быть живым и лишь усыпленным, или, например, парализованным выстрелом станера, или полицейского подавителя. Ремонтному модулю теней было совершенно безразлично, будет ли удален уже мертвый, или еще живой мозг.
Удалением органики с эндоостова я управлял сам, подключившись к ремонтному модулю через свой кластер искинов, хотя модуль вполне мог выполнить эту задачу в автоматическом режиме, просто получив команду на ее выполнение, которую можно было ввести с помощью нейросети, или вручную, через панель управления. Выбравшись из дроида-носителя с очищенным от органики эндоостовом, я перенес органическую оболочку «Тени» в транспортный кофр, в котором хранился мой андроид, (опять же не испытав каких-либо эмоций, которые в такой ситуации мог бы испытать человек) и, закрыв кофр, активировал его криогенные системы. Штатная органика «Тени» была намного совершеннее природной и вполне могла пригодиться в будущем. Но для меня ценнее всего было то, что в комплектах запчастей к андроидам имелись неорганиче оболочки для эндоостовов, упакованные виде максимально компактных коконов (чего с органикой проделать было нельзя), занимающих совсем мало места. Создавались они на случай, если «Тени» должны будут действовать в условиях, когда достать те же питающие картриджи и картриджи очистки крови для медкапсул будет совершенно невозможно, и это известно заранее. В такой ситуации отмершая в отсутствие подпитки органика андроидов становилась основным демаскирующим фактором, и гораздо предпочтительнее было использовать оболочки из искусственной синтетической псевдоорганики. Они были похожи на оболочки эндоостовов более примитивных и распространенных моделей диверсионных андроидов. С той разницей, что псевдоорганика «Теней» любым дистанционным сканированием определялась как живые человеческие ткани. Она не могла обмануть лишь медкапсулы и системы непосредственного биометрического контроля: биопсии, генетический анализ, сканирование сетчатки и так далее. Еще одним достоинством синтетических оболочек эндоостовов, помимо независимости от поступления питательных веществ, было то, что их мускулатура состояла из миомерных волокон, которые применяются в усилителях боевых скафандров, конструкции конструкции боевых мехов и дроидов. Поэтому с псевдоорганической оболочкой эндоостова «Тени» были намного сильнее и двигались значительно быстрее, чем с органической. К тому же замысловатые синтетические материалы, использованные для ее создания были чрезвычайно устойчивы к агрессивным воздействиям и резко повышали живучесть андроидов даже в столкновении с боевыми дроидами, или противником, вооруженным тяжелым ручным оружием. Главный минус этих оболочек был в том, что ремонтный модуль «Теней» мог только чинить и восстанавливать их, в отличие от обычной человеческой органики, которую он вполне мог вырастить с нуля, используя стандартные картриджи для капсулы-реаниматора. Как и другие запчасти для «Теней» были расходным материалом, который было крайне сложно раздобыть, как и самих андроидов. И то, что мне в руки, вместе с контрабандной партией андроидов, попал внушительный запас запчастей, не особо радовало меня. Но решить эту проблему, не имея полной технической документации всех производственных циклов, к сожалению, было невозможно. Поэтому я изначально отказался от попыток ее решения.
Поместив в ремонтный модуль свое человеческое тело и, дождавшись окончания работы соответствующей программы, я выбросил из модуля отходы разделки, после чего забрался в него сам. На сей раз я вновь управлял ремонтным модулем сам, но не напрямую а с помощью одного из искинов своего кластера и заранее написанных программ. Потому что решать с ходу стоящую передо мной задачу не было смысла, даже имея такую возможность. Задача была тривиальной, но при этом достаточно сложной. Мне нужно было имплантировать в скаль, снятый с моего человеческого тела, систему разъемы, аналогичные тем, которые были подключены к многочисленным контактам, вживленным в мой мозг для прямого подключения к искину. Подключались они к разъемам на искусственном черепе эндоостова, но при этом выполняли те же функции. Благо ремонтный модуль «Теней» даже сам по себе был способен на нестандартные фокусы, не предусмотренные имеющимся комплексом программ. А под управлением искина его возможности были ограничены лишь возможностями соответствующих систем, которые были весьма обширны.
И дело было не в том, что эти разъемы были необходимы мне для маскировки, на случай, если придется иметь дело с кем-то, кто будет знать, при каких обстоятельствах я получил антранское гражданство, хотя это тоже имело значение. И тем более не в том, что собирался дальше использовать комбез со вшитой м него сетью из малых искинов, который я скинул перед тем как забраться в ремонтный модуль для удаления органики с эндоостова. Теперь эти искины можно было использовать как-то иначе, если появиться необходимость, или, в крайнем случае, продать. Главная причина была в том, что антранские специалисты довели идею антарцев, которую мне удалось продать им за весьма неплохие деньги, до ума и за время, пока я занимался созданием личностной матрицы, способной поддерживать мой разум, этот способ подключения к искинам стал стандартным, хотя и не получил распространения. Поэтому мне было проще, в случае необходимости подключиться к искину таким способом, чем использовать высокоскоростной порт управляющего модуля напрямую, рискуя выдать нечеловеческую природу своего тела.
К тому моменту, когда я закончил эту модификацию своего нового тела, технические дроиды убрали с палубы фрегата и комбез со вшитыми малыми искинами, которые другие, специализированные, дроиды в технической лаборатории уже успели привести к стандартному состоянию, вынув и разобрав сеть малых искинов, которые сложили в небольшой контейнер и доставили обратно на фрегат (эти искины по-прежнему были достаточно дороги, чтобы их имело смысл хранить с прочими трофеями, оставленными на черный день), убрали и отправили в утилизатор отходы разделки моего человеческого тела, и доставили на фрегат новенький скаф комбез с привычным мне набором нашивок, пристегнутыми к поясу подсумками, виброножом и кобурой с бластером. Так что, выбравшись из ремонтного модуля я первым делом оделся и надел ботинки. Неожиданно для себя, впервые в жизни ощутив себя капитаном своего космического корабля (столь же необычного, каким теперь стал я сам), ведь раньше я считал себя скорее получившим свободу искином, управляющим тем же кораблем.
Интереснее всего было то, что теперь эти два схожих, но совершенно разных способа воспринимать себя не конфликтовали друг с другом. Ведь системы дистанционной связи, имеющиеся в моем распоряжении, позволяли поддерживать полноценную связь с управляющим кластером искинов из любого места на корабле. Тем более, что, в случае необходимости можно было использовать ближайшие точки дистанционного подключения внутренней бортовой системы связи (как предназначенные для взаимодействия с нейросетью, так и те, которые использовались для управления дроидами). Поэтому, когда технические дроиды начали демонтаж управляющего искина кластера из старого дроида-носителя я просто стоял у стены рубки, вполне по человечески прислонившись плечом к переборке. Это не мешало мне управлять работой дроидов и заодно поддерживать связь с дополнительными искинами, взявшими на себя управление крейсером, пока главный кластер был отключен.
Тем не менее, когда главный управляющий искин смонтировали в новом носителе, я предпочел забраться в переделанный штурмовой скаф, интегрированный в конструкцию дроида, предварительно закрепив во внутренних креплениях открытый скаф и оружие «Тени» которое извлек из транспортного кофра перед тем, как поместить в него снятую с эндоостова органическую оболочку. Отличить штатный скаф «Тени» от обычного боевого скафа того же класса, не разобрав его на запчасти, нереально. Создатели оснащения диверсионных андроидов позаботились о том, чтобы даже в полной боевой выкладке они оставались неприметными, насколько это возможно. Так что его вполне можно было использовать там, где это было ожидаемо и логично, например для встречи определенной категории гостей на борту своего корабля, или у внешнего шлюза, где я имел полное право использовать любое вооружение. Иногда даже в тех ситуациях, когда боя, вроде бы не ожидается, легкий пилотский скаф-комбез выглядит крайне неуместно, даже при наличии бластера и виброножа на поясе. И я был очень рад возможности исправить это, тем более, что штатный скаф позволял в полной мере использовать все возможности андроида. К тому же, дополнительный, более легкий боевой скаф внутри тяжелого штурмового, который был частью дроида, давал дополнительный шанс выжить, если сам дроид будет иничтожен. И упускать его я не хотел, ведь теперь я в любом случае оставался искином, и это столь необходимое мне состояние больше не было связано со специализированным кластером искинов и оборудованием для поддержания моего человеческого тела. Еще одной причиной было то, что органике «Тени» был необходим воздух (который перерабатывался специальным блоком эндоостова, подающим в кровь кислород и удаляющим углекислоту) и климат контроль скафандра (не задействованными у стандартного скафандра оставались лишь функции удаления отходов жизнедеетельности и подача пищи и воды), и у штатного скафандра «Тени» ресурс был значительно больше, чем у пилотского скафа-комбеза. Что в критической ситуации могло иметь решающее значение, ведь потеряв органику эндоостова, я оказывался даже в худшем положении, чем, например, оказавшись в корпусе полураздолбаного дроида. Который, хотя бы неприметен. В отличие от потерявшей маскировку «Тени». Которую можно пытаться выдать разве что за другую, более примитивную и менее редкую, модель диверсионного андроида. Да и то, лохмотья мертвой плоти на эндоостове сложно спутать с потрепанной в бою синтетической оболочкой таких андроидов. К тому же, любые модели диверсионных андроидов запрещены не только в Содружестве, но и во всех более менее обжитых местах фронтира. Исключение делалось разве что для спецслужб и то, естественно, только для своих, но мне это ничего не давало. Подключившись к встроенному в дроида искину через порты высокоскоростной передачи данных (один на эндоостове, у основания шеи, второй, на затылке, непосредственно на управляющем модуле), я активировал криогенную систему, позволяющую обойтись без активного поддержания органической оболочки «Тени». Я просто не видел смысла шататься по кораблю, который, по большому счету, не был приспособлен для людей. За исключением пассажирских кают, но жить в одной из них было бы странно для капитана и владельца корабля, а менять что-либо я тем более не хотел.
Я привык воспринимать свой корабль с точки зрения кластера искинов, с того момента, как начал строить его. Изображать бравого космолетчика, на что я, учитывая мой опыт полетов и нечастых, но регулярных стычек с пиратами, имел полное право, имело смысл на планете, или хотя бы на крупной станции, где найдется неплохой парк, искусственный морской берег и аквапарка, где тоже можно поплавать. На корабле человеку делать нечего, и присутствие людей на борту лишь необходимость и неизбежное зло для них. Но я человеком не был и не видел причин добровольно создавать себе ненужные неудобства.
Окончательно став искином, я вновь получил прорву свободного времени, которое раньше тратил на достижение этой цели. В то же время я сознавал, что спешить мне теперь точно некуда. Но уходить в спящий рижим, подобно обычному искину, или снова перебирать информацию в базах знаний, стараясь таким образом получить дополнительный опыт ее применения мне не хотелось. Хотя я был очень рад тому, что время теперь полностью утратило значение для меня, и я мог в любой момент без сожаления перейти в режим бездействия, в котором поддерживались лишь фоновые процессы операционной системы, необходимые для ее быстрого запуска, и та часть процесса сознания, которая обеспечивает его непрерывность во сне. Больше всего этот режим был ценен тем, что в таком состоянии, встроенная батарея управляющего модуля «Тени», даже сама по себе, могла поддерживать работу искина, а значит и мою жизнь, очень долго, а при подпитке от батарей эндоостова время такого ожидания было почти неограничено, по человеческим меркам. При этом специальные фоновые процессы операционной системы могли при необходимости без участия сознания отслеживать активность в каналах связи, подключенных к управляющему модулю, или периодически запускать системы дистанционной связи или сенсоры эндоостова, или управляющего модуля, отслеживая обстановку в ожидании заданных событий, или изменений окружения.
За время пока все мое внимание и силы были подчинены достижению цели окончательно стать искином, я привык к постоянной интенсивной и творческой работе, и отказываться от этого состояния мне не хотелось совершенно. Поэтому после того как было смонтировано новое парковочное место для дроида-носителя управляющего искина каластера, и он занял штатное положение, подключившись к остальным искинам, я, при помощи технических дроидов, занялся демонтажем скрытых отсеков в трюме, которые были мне уже не нужны, и оборудования с помощью которого я работал с искинами, создавая свою личностную матрицу.
Оборудование я просто уничтожил. Даже стандартные блоки и приборы уже не возможно было привести в пригодный для продажи, вид и продать, не рискуя выдать глубокую переделку и последующее восстановление, которые могли вызвать совершенно ненужные вопросы. Те деньги, которые я мог в этом случае выручи даже за самое дорогое оборудование, совершенно не оправдывали риск. То, что я спроектировал и изготовил сам, продать было вовсе невозможно. А хранить столь специфическое и совершенно ненужное мне оборудование, опять же рискуя привлечь внимание к тому, что я больше всего стремился сохранить в тайне, тем более не имело.
Экранирующие переборки, снятые с корабля контрабондистов, я использовал, чтобы скрыть от возможного обнаружения сканированием кофры с «Тенями» и запчастями к ним – мой важнейший резерв на случай серьезной заварухи. После этого я занялся модификацией дроидов-носителей искинов своего кластера. По одному отключая от кластера искины и отводя дроидов на летную палубу крейсера, где было вполне достаточно места для их переделки. Прежде всего, я оснастил их максимально мощными и скоростными системами дистанционной связи, как обычными, так и направленным, которые значительно сложнее подавить и забить помехами. Прежде я не видел в этом смысла, воспринимая кластер как единое целое, которое сложно использовать по частям.
Теперь я уже не был зависим от целостности кластера, и наоборот стремился в крайнем случае сохранить как можно больше мощных искинов, с необходимой мне информацией, разнообразными программами, которые успел написать, и неполными личностными матрицами, с которыми мог сливаться мой разум. Ведь теперь взаимодействовать с любым их числом я мог даже в том случае, если главный управляющий искин кластера будет уничтожен. Ему больше не нужно было решать специфические задачи, связанные с прямым подключением к человеческому мозгу, и его задачи мог выполнять любой из искинов кластера, если перенастроить его систему соответствующим образом. Причем это даже не требовало, каких то специфических программ, или модификаций операционной системы. Фактически, управляющим искином стал искин «Тени» и то, что он был во много раз слабее любого из искинов кластера, не имело значения. Ведь он по-прежнему взаимодействовал с ними через главный управляющий искин, с той разницей, что теперь этому искину приходилось выполнять стандартные задачи, отлично прописанные в операционной системе любого достаточно мощного искина общего назначения.
Подготовив свой кластер к возможному динамическому изменению числа искинов и переопределению главного искина, ведь это были задачи по программированию и кибернетике, привлекавшие меня больше всего, я решил вновь модернизировать дроиды-носители искинов, по той простой причине, что делать мне во время постоянных перелетов в гипере больше было особо нечего. Мне хотелось сделать этот комплекс искинов автономным и универсальным, на тот случай, если других дроидов в моем распоряжении не останется. Раньше использовать дроиды отдельно, сохраняя работу кластера искинов, было сложно, и те же боевые возможности дроидов-носителей были лишь последним аргиментом на крайний случай. Пытаться использовать тех же дроидов как технический, или инженерный комплекс не имело особого смысла.
Теперь эти ограничения были сняты и моделирование с помощью специальных инженерных программ (которые я мог использовать совершенно свободно, учитывая возможности кластера искинов, которым управлял мой разум) показало, что добавление к конструкции дроидов (которая уже была достаточно громоздкой) соответствующих блоков и систем дроидов инженерных и технических комплексов принципиально ничего не изменит. Конечно, эффективная компоновка четырех дроидов разных типов требовала достаточно сложного и долгого пректирования, даже с учетом того, что давали мне необходимые базы знаний десятого ранга и возможности кластера искинов, с которым я теперь стал единым целым. Но это было именно то, что могло дать мне возможность для непрерывной творческой работы, которая была не только интересна сама по себе, но и имела практический смысл.
К сожалению, из-за того, что я давно воспринимал объективное течение времени лишь как абстрактную величину, решить эту задачу, по моим субъективным впечатлениям, мне удалось куда быстрее, чем мне бы того хотелось. Какое то время я гонял дроиды-носители искинов по кораблю (благо мощные системы дистанционной связи позволяли искинам кластера постоянно контролировать все системы крейсера) выполняя с их помощью любые работы на борту, для которых был необходим инженерный, или технический комплекс. Когда соответствующих задач не было, я писал дополнительные программы и протоколы, позволяющие дроидам-носителям выполнять одновременно боевые и ремонтные задачи. Поскольку компоновал я абордажных и противоабордажных дроидов (обладающих самым мощным вооружением и броней), пришлось добавлять им управляющие программы боевых и охранных дроидов, а затем согласовывать с помощью собственных программ и протоколов уже их работу с работой программами управления дроидов инженерного и технического комплексов. Да еще с учетом того, что в эти комплексы входили только универсальные дроиды, которые редко объединяются в комплексы без специализированных дроидов. Впрочем, такое тоже случалось, и писать необходимые программы с нуля мне не пришлось. Я просто купил два таких универсальных комплекса, технический и инженерный, и разобрал необходимое мне количество дроидов, чтобы скомпоновать их с абордажными и противоабордажними. Это дало мне возможность использовать новейшие модели дроидов всех четырех типов. Благо доставка грузов достаточно часто приводила меня в Центральные Миры. Цены, конечно, кусались, но я мог позволить себе не экономить и купить новейшие и самые дорогие универсальные комплексы. В результате, новые дроиды-носители получились действительно грозными бойцами и при этом могли быстро и эффективно ремонтировать, конструировать, или строить что угодно.
Когда я закончил написание программ и протоколов, согласующих работу малых искинов инженерных, технических и боевых дроидов (ведь специализированные инженерные и технические искины справлялись со своими задачами лучше, чем если бы я запустил их программы на одном, более мощном искине, как я поступил с выполнением программ разных типов боевых дроидов) новые дроиды носители стали лихо выполнять технические и инженерные задачи, одновременно контролируя периметр и прикрывая друг друга на случай внезапного нападения. Особенно красиво это выглядело на летной палубе крейсера, где необходимо было занимать круговую оборону, ведь в коридорах и отсеках дроиды использовали другие тактические схемы и построения.
Убедившись, что все свои задачи мой гибридный комплекс дроидов выполняет великолепно (включая отработку дополнительных программ и протоколов обороны -- направленных на выживание самих дроидов, с приоритетом защиты носителя главного управляющего искина кластера – которые пришлось писать самому, ведь задачу самообороны и выживания боевых дроидов трудно назвать стандартной), я вернул свой кластер искинов на корвет, разместил дроиды-носители на парковочных местах, подключив к линиям питания, снова соединил искины кластера кабелями высокоскоростной передачи данных и, тем же способом, подключил их к линиям управления всеми системами крейсера.
После этого я вновь остался без конкретных задач на время перелетов в гипере. Мне оставалось разве что вкладывать деньги по мере их поступления в модернизацию самого крейсера и всего, что на нем имелось, когда я оказывался в Центральных Мирах с их запредельным, по меркам остального Содружества уровнем технологий. Но я и так занимался этим по мере возможности, и тратить на это больше денег, чем уже привык, не хотел. Освободились разве что те деньги, которые я раньше тратил на покупку искинов для своих экспериментов, но это было не так уж много, и той работы, которая появлялась на борту крейсера при закупке очередной партии новейшего оборудования было удручающе мало, а времени во время гиперпрыжков на то, чтобы ее выполнить, наоборот было очень много.
Но просто переходить в режим ожидания, пользуясь тем, что стал искином, я по-прежнему не хотел, поэтому пошел по уже проверенному пути. Решив сконструировать еще один тип универсального дроида, который будет радикально отличаться от дроидов-носителей искинов компоновкой. Их главной уязвимостью и недостатком была их громоздкость. Для обычных абордажных и противооабордажных дроидов это не имело значения, но как средство выживания для меня в критической ситуации они были далеко не идеальны. Если стояла задача спрятаться на уже захваченном корабле, чтобы пережить абордаж, а потом попытаться восстановить его до пригодного к полету состояния, пользуясь тем, что нападающие не нашли, не сумели, не захотели, или банально не успели снять, громоздкость дроидов становилась серьезной проблемой. Как и в случае неожиданной атаки там, где противник не ожидает атаки мощного боевого дроида. Именно потому, что в Содружестве стандартные модели таких дроидов не могут пробитаться по воздуховодам, кабель-каналам и прочим путям, по которым не могут пройти абордажники в тяжелых скафах (поэтому считается, что и оборонять их не нужно).
Источником той идеи, которую я решил реализовать по-своему, использовав технологии Содружества, стали боевые роботы типа Такрава, описанные в книге Андрея Земляного «Пламя и сталь» серии «Пентаграмма Войны», которую я когда-то прочел в своей человеческой жизни на Земле, казавшейся мне теперь удивительно далекой и нереальной. Эдакие огромные бронированные многоножки с гибким сегментированным телом круглого сечения диаметром с туловище взрослого человека крупного телосложения, из-за округлой формы и множества лап-манипуляторов, способных цепляться за любую поверхность, схожие не со сколопендрой (как можно было бы ожидать от боевого робота, похожего на многоножку), а с кивсяком, которые всегда нравились мне куда больше.
Я решил воспользоваться своим опытом нестандартной компоновки дроидов, который к тому времени был вполне солидным, чтобы поместить все необходимые блоки в относительно небольшой объем внутри корпуса, по мере необходимости наращивая его длину. Первым делом я проанализировал все, что знал благодаря базам знаний и смог собрать в Глобонете благодаря впечатляющим поисковым возможностям моего кластера искинов, о конструкции и возможностях, и тактике применения различных моделей боевых и диверсионных дроидов, которые как раз и предназначались для проникновения в вентиляционные и кабельные каналы, и прочие узкие места на кораблях, станциях и в различных планетарных зданиях и комплексах. В результате я немного скорректировал диаметр корпуса проектируемого дроида, так что он стал сравним с диаметром тела человека в легком боевом скафандре.
После этого я начал анализировать всю доступную информацию о различных боевых, технических и инженерных дроидах разных типов и моделей, сравнивая размеры и возможности отдельных блоков и систем, чтобы подобрать минимальные по объему комплектации с наиболее широкими возможностями. Ведь возможности малых дроидов уступают возможностям более крупных моделей, но, в определенных пределах это можно компенсировать, подобрав оптимальное сочетание блоков, узлов и систем. Информации было очень много, а возможных комбинаций блоков и систем разного размера, которые в принципе могли сочетаться друг с другом, тем более запредельное количество, так что мой кластер искинов на какое то время оказался загружен работой под завязку. Но спешить мне было некуда, и это не имело ровным счетом никакого значения.
Получив в результате достаточно впечатляющую базу возможных сочетаний узлов, систем и деталей, способных выполнить необходимые мне задачи, я запустил программы инженерного моделирования и начал искать оптимальный вариант по сочетанию общего объема систем и возможностей гибридного дроида. Задача была не однозначной и, сами по себе, никакие даже самые совершенные инженерные программы ее решить не могли. И это было для меня ценнее всего, ведь я снова получил большой объем творческой и осмысленной работы, на которую тратил все свое время и свободные ресурсы своего кластера искинов во время перелетов в гиперпрсотранстве. Чего, собственно я и хотел добиться.
Завершив компоновку, внутренних систем дроида в определенном, минимально возможном для этого, объеме, определяемым диаметром полости корпуса и длиной использованной его части, я увеличивал длину корпуса, чтобы получить необходимый объем для следующего этапа компоновки и продолжал этот процесс до тех пор, пока мне удалось уместить в цилиндрический объем определенной длины все необходимые блоки и системы. При этом все соединения между ними и саму компоновку отдельных систем я выполнял максимально прочной и подвижной, не боящейся достаточно резких перегибов в любом направлении. Это сильно усложняло задачу, и многое приходилось проектировать практически с нуля. Потому, что подобные решения в существующих моделях дроидов применялись достаточно редко. А те, которые все же обладали необходимой гибкостью и подвижностью, обычно были меньше и легче универсального дроида, которого хотел спроектировать я, и не обладали достаточной прочностью и силой манипуляторов для решения всех необходимых задач, включая боевые, технические и инженерные. Но любые сложности означали, прежде всего, новый объем работы, и на каждом этапе компоновки я тщательно и упорно искал оптимальные решения, не считаясь с затратами времени.
При этом я сразу проектировал два варианта компоновки. Одни, состоящий только из блоков и систем дроидов, и второй, где в центре конструкции на каждом участе находился цилиндр искина. Причем второй вариант проектировать было, в определенном смысле, проще, чем первый, потому, что длина цилиндрических блоков компоновки была однозначно задана длиной корпуса искина, который монтировался в центре. Это часто избавляло от необходимости заново искать оптимальное решение, стараясь по возможности уменьшить длину каждого участка конструкции, что во втором случае часто требовало больше усилий и времени, чем все остальное. Но я не жалел об этом, ведь больше заняться мне было все равно нечем, не считая редких стычек с пиратами, устраивающими засады на транспортные корабли и торговые караваны в транзитных системах.
Чего мне стоило еще на первом этапе проектирования найти достаточно компактную модель искина, которая позволяла разбить конструкцию продольные сегменты так, чтобы их длина не ограничивала гибкость дроида (насколько это вообще возможно), обладающую при этом достаточной мощностью, чтобы наличие цепочки таких искинов в моем гибридном изделии имело неоспоримый смысл, -- отдельная история. Но то, что мне все же удалось найти удивительно удачное решение этой задачи, подарило мне столько вдохновения, что я не намерен был считаться ни с затратами на покупку этих искинов, ни, тем более, с любыми затратами времени и усилий на проектирование. Все равно таких дроидов я не собирался делать много, а пару штук я вполне мог себе позволить при любой стоимости их начинки.
Еще одной нетривиальной задачей стало конструирование корпуса для моих универсальных дроидов-многоножек. Ведь сегментированный корпус обычно значительно менее прочен и надежен, чем цельный с той, или иной геометрией. Тем более, что я изначально стремился использовать максимально узкие сегменты, чтобы корпус не ограничивал подвижность и гибкость дроида. В то же время делать корпус излишне гибким было нельзя. Ширину пластин-сегментов нужно было подобрать так, чтобы максимально возможный изгиб не превышал общей гибкости внутренней компоновки и, в случае чего, пластины, сомкнувшись краями, создавали надежную защиту для внутренних систем и соединений дроида от механических перегрузок. Используя все, что знал из соответствующих баз о конструкции всевозможных типов и моделей боевых дроидов, я потратил много времени, проектируя многослойную компоновку пластин-сегментов брони, которые, за счет сложной конструкции, могли компенсировать недостаток прочности и защищенности всей вонструкции. Результат получился дорогим и очень сложным в изготовлении (хотя я изначально рассчитывал лишь на закупку высокотехнологичных материалов и возможности производственного комплекса и лабораторий на борту крейсера) и не представлял никакой коммерческой ценности, себестоимость была слишком высокой. Но мне было глубоко плевать на эти важные для большинства жителей Содружества детали, продавать своих дроидов я не собирался.
Во второй модификации компоновки дроида-многоножки, использовать всю гибкость спроектированного корпуса было нельзя, подвижность дроида на большей части длины корпуса была ограничена жесткостью корпусов искинов. Но я все равно не стал проектировать цельные модули корпуса, защищающие их. Вместо этого я изменил геометрию сегментов корпуса на соответствующих участках таким образом, чтобы они смыкались друг с другом раньше, чем на других участках. Это позволило даже на этих участках сохранить куда большую подвижность дроида, чем я рассчитывал изначально, взявшись за решение этой задачи. Благодаря максимально возможной подвижности компоновки всех остальных систем, вся конструкция не только очень хорошо изгибалась, но и, в определенных пределах, могла менять геометрию так, что дроид вполне мог протискиваться в узких местах. Потому что корпуса искинов с их жесткостью занимали достаточно небольшой объем в центре конструкции. При этом смыкание пластин при внешнем давлении, или ударах, обеспечивало консрукции корпуса защитные характеристики, на уровне лучших моделей боевых дроидов.
В конце концов, завершив пректирование, я закупил в Центральных Мирах четыре комплекта деталей, блоков и систем разных моделей дроидов (потому что на сей раз обойтись выбором подходящих моделей боевых, инженерных и технических дроидов, которые можно было просто скомпоновать другом мне не удалось, да я и не стремился к этом) и два комплекта искинов выбранной модели. И уйдя в гипер с очередной партией груза, который нужно было доставить из Центральных Миров на периферию Содружества, занялся сборкой дроидов-многоножек, как обычно используя для этого летную палубу крейсера, где места для работы было более чем достаточно.
Из-за сложной и сверхкомпактной внутренней компоновки дроидов сам процесс сборки был не тривиальной задачей и, не будь в моем распоряжении ресурсов мощного кластера искинов, которым я управлял напрямую, решить ее было бы очень непросто. К тому же, часть деталей и блоков, по мере необходимости, приходилось изготавливать из высокотехнологических исходных материалов с помощь производственного комплекса и оборудования лабораторий. Но, к моему огромному сожалению, закончил я эту работу куда быстрее, чем мне бы того хотелось.
Проведя все возможные проверки с помощью технических и инженерных дроидов, и убедившись, что все системы многоножек работают нормально, я занялся написанием программного обеспечения для сконструированных дроидов. Из-за того, что мне пришлось компоновать блоки дроидов разных моделей, причем сама компоновка была совершенно нестандартной, я мог использовать только базовые программы и библиотеки, позволяющие управлять отдельными стандартными блоками и системами. А в качестве основы использовать соответствующую базовую операционную систему для каждого из трех штатных искинов Такрав (сконструировав этих дроидов, я решил называть их именно так, хотя с прототипом из книг Земляного они были схожи только внешним видом и компоновкой): боевого, технического и инженерного – позволяющую использовать только возможности самого искина.
Все остальное приходилось либо собирать из штатного программного обеспечения тех дроидов, блоки и системы которых я использовал, либо вовсе писать с нуля. Используя лишь знания из соответствующих баз десятого ранга и собственный опыт использования разнообразных дроидов. Который к тому времени был весьма внушительным. Ведь техническими и инженерными дроидами я пользовался постоянно, обслуживая, ремонтируя и модернизируя свой корабль (либо разбирая трофейные пиратские корабли). А боевых применял в стычках с пиратами. И, несмотря на то, что использовал я при этом, прежде всего, абордажных дроидов, опыт этот был достаточно разнообразным. Соответствующие базы десятого ранга позволяли решать рутинные задачи абордажа творчески. Например используя вместе с абордажными противоабордажные дроиды и комплексы с их более мощной броней и щитами, или вовсе применяя боевых и охранных дроидов там, где их особенности и возможности могли дать преимущества моему механическому воинству. Подобные нестандартные приемы, основанные на творческом применении знаний из разных баз очень высокого ранга, позволяли мне обходиться практически без пополнения парка боевых дроидов. Что по обычным представлениям жителей Содружества, насколько об этих представлениях можно было судить из тех же баз знаний и программ виртуальных тренажеров во время сдачи экзаменов на сертификаты специальностей, было в принципе невозможно.
Теперь я мог, наконец, применить все эти, сугубо личные, знания и опыт, одновременно удовлетворяя свою страсть к написанию сложных и необычных программ. Как ни странно, именно эти знания и понимание того, что и как должны делать мои необычные, гибридные дроиды-многоножки, помогли мне даже на начальном этапе, когда нужно было реализовать возможность прямого управления Такравами, чтобы понять и оценить их возможности, преимущества и недостатки. Ведь никакое проектирование и моделирование, даже при наличии высокоранговых баз знаний и мощнейшего кластера искинов, который заменил мне мой слабый человеческий разум, не позволят понять того, что можно понять экспериментальным путем. К тому же этот путь всегда был мне ближе всего. В прежней – человеческой, жизни, кажущейся сейчас забытой и нереальной (несмотря на то, что матрица искина не может терять воспоминания как человеческий мозг), когда в моем распоряжении имелся лишь искалеченный мозг и крупицы знаний, которые могла удержать память, все, чего мне удавалось добиться, я получал лишь путем проб и ошибок.
Взяв под прямое дистанционное управление одну из Такрав первой модификации, я надолго переселился в это новое искусственное тело, насколько это вообще возможно для разума, управляющего кластером искинов, который полностью контролировал крейсер, множество дроидов различного назначения и дополнительные искины, выполняющие специальные задачи. Я не мог и не хотел менять это привычное состояние, но вовремя гиперпереходов, когда других задач практически нет, все мое внимание было сосредоточено на дроиде новой конструкции, которого я воспринимал именно как собственное тело, прежде всего психологически. Я день за днем исследовал свой корабль, забираясь в такие проходы, отсеки и закоулки, которые были недоступны для стандартных моделей дроидов общего назначения. В то же время я старался лично выполнить любую возникающую на крейсере работу для техических, или инженерных дроидов, используя именно Такраву. Фактически я начал вести себя так, как мог бы вести себя обычный капитан-владелец корабля, имеющий технические и инженерные базы достаточно высокого уровня, если у него нет новых баз знаний, которые можно было бы учить в медкапсуле под разгоном, чтобы сократить время перелета и использовать его с толком.
При этом, чем дальше я жил в новом механическом теле, тем отчетливее понимал, насколько оно мне нравиться. Я не ощущал его, как органическую оболочку Тени, но это было мне глубоко безразлично. Оно было моим вызовом и, одновременно, ответом слабости человеческого тела, которую я так ненавидел, живя на Земле. Ненавидел страшной, глухой и беспомощной ненавистью полной абсолютной безысходности. Которая была по-прежнему со мной. С той разницей, что теперь она не туманила разум и не мешала принимать верные решения. Зато очень помогала ценить то, как изменилась моя жизнь. Особенно после того, как я окончательно стал искином. В той прежней, человеческой жизни, где по сути не было ничего кроме страдания и стремлений, мне очень хотелось стать машиной. И не только потому, что машины не подвержены страданиям, сомнениям и смерти. Прежде всего, меня привлекали возможности, которыми обладают машины.
Сначала, когда я осознал себя вновь, уже перестав быть человеком, воплощением этих возможностей для меня был мой кластер искинов, мой корабль и все, что имелось у него на борту. Но все это было, все же, слишком масштабным, чтобы отождествлять его с самим собой – считать по настоящему своим. Только управляя Такравой я понял это по настоящему. Я откровенно наслаждался своим новым телом и его возможностями, не задумываясь о том, что это удовольствие может быть иррациональным. При этом я в полной мере использовал возможности своего кластера искинов, запустив целый набор программ, которые собирали и анализировали всю информацию о работе Такравы при выполнении любых задач. Это позволяло мне работать над созданием полноценного программного обеспечения для штатных искинов дроида параллельно с тем, как я использовал его в режиме прямого управления, автоматизивруя выполнение задач по мере создания соответствующих программ и возможностей операционных систем штатных искинов.
Такой подход оказался на удивление эффективным и позволил определить и реализовать много такого, что иначе понять было бы крайне сложно, даже имея все необходимые базы знаний десятого ранга, возможности кластера искинов вместо человеческого мозга и множество программных средств моделирования и проектирования, которые я мог использовать. При этом самым интересным и ценным, как это ни прискорбно, оказался боевой опыт применения Такравы.
Включив ее в свое механическое воинство при абордаже пиратских кораблей, я быстро убедился, что возможности ее боевого применения заметно превосходят любые другие просто в силу определенной конструкции и формы. Все же не даром источником идеи этой конструкции были именно боевые дроиды. Автор вряд ли представлял себе ее реальный потенциал, оперируя лишь понятиями науки и техники Земли начала двадцатьпервого века (да к тому же не с точки зрения ученого, или инженера), но с учетом уровня технологий содружества она могла дать очень многое. Запатентовав и наладив производство таких дроидов я мог бы заработать очень много, но, во-первых, я не хотел привлекать к себе внимание, а во-вторых мои Такравы были куда ценнее для меня в качестве последнего аргуманта, средства выжить там, где выжить невозможно. Да и просто как воплощение идеи технического совершенства личного, индивидуального носителя для настоящего машинного разума (не важно, первичного – сформированного достаточно долгим развитием личностной матрицы искина, или вторичного – как мой собственный), в том случае, если ему нет необходимости скрываться среди людей.
Когда мне удалось довести программирование штатных искинов Такравы первой модифкации до определенной степени совершенства (во всяком случае дальнейший опыт применения дроида для решения любых задач свидетельствовал, что операционные системы и программы штатных искинов позволяют использовать все его возможности максимально эффективно), я понял что у меня нет желания использовать эту модель как собственное тело, так же, как я использовал «Тень». Даже если бы у меня была такая возможность. Все же я слишком привык к вычислительной мощи своего кластера искинов и ограничивать себя лишь возможностями искина управляющего модуля «Тени» и подчиненных ему штатных искинов дроида я не хотел совершенно. Этот вариант сконструированного мной дроида я точно не смог бы использовать сам по себе: как личное убежище, позволяющее отказаться от всего, сохранив лишь что-то одно – а мне хотелось именно этого.
Впрочем, первый вариант Такравы я изначально проектировал на самый крайний случай в условиях космоса, когда единственная задача – сохранить упраляющий модуль «Тени», для которого в конструкции дроида имелся соответствующий отсек с максимально возможной защитой. Тем с большим упорством я взялся за доводку уже имеющихся программ с учетом возможностей и ограничений второй модификации Такрав. Стараясь одновременно, программно и алгоритмически, компенсировать меньшую подвижность и гибкость, и в полной мере использовать возможности встроенного кластара искинов. Прежде всего, я естественно сосредоточился на ремонтных и инженерных задачах на борту крейсера, и перемещении по кораблю, стараясь проникнуть всюду, где мне удавалось провести первую модификацию Такравы.
Но, имея в запасе второй екземпляр, я, при первой возможности, не задумываясь, отправил оснащенную кластером искинов многоножку в бой. Естественно, дожидаясь очередной пиратской засады (которую преимущество в системах маскировки и обнаружения позволяло вовремя обнаружить, потом спокойно и методично расстрелять из ионной пушки, а затем устроить абордаж) я посвящал все свободное время, силы и все возможности воображения написанию программ, позволяющих использовать в бою вычислительные возможности встроенного кластера искинов. Причем сосредоточив решение этой задачи на возможностях и преимуществах для самой Такравы. Ведь управление с помощью того же кластера другими дроидами, участвующими в абордаже (позволяющее при необходимости отказаться от управления с крейсера) было стандартной задачей, которую специалисты Содружества решили чрезвычайно эффективно.
В первом же бою, результаты моих усилий и трудов в любимой области показали, что наличие целого кластера искинов максимально возможной мощности у единственного боевого дроида более чем оправданно. При условии, что этот дроид, имея достаточно мощное вооружение и защиту, способен двигаться как японский ниндзя: с поправкой на разницу в анатомии, форме, и размерах тела человека и гигантской бронированной многоножки.
Наибольшую эффективность вторая модель Такравы показала на ближней дистанции. Разрывая и расстреливая дроидов стандартных моделей она вертелась, извивалась и прыгала самым немыслимым образом, благополучно уклоняясь от выстрелов, или проскальзывая сквозь строй вражеских дроидов если иначе спастись от очередного залпа было в принципе невозможно. Несколько раз в подобных критических ситуациях многоножка ныряла в технические люки и проходы, недоступные распространенным стандартным моделям боевых дроидов, но возможно все это было лишь благодаря тому, что встроенный кластер искинов вовремя просчитывал развитие событий и оптимальный вариант действий.
Передать необходимый объем данных по каналам дистанционной связи невозможно, даже используя технологии Содружества. Именно поэтому никто и не производит боевых дроидов со сверхмощными искинами, ориентированных на подвижность, эвристическое прогнозирование и анализ данных. При сколь ни будь массовом производстве, сверхзатратно и абсолютно невыгодно. Тот первый бой однозначно показал, что такой подход имеет смысл лишь в том случае, если должен уцелеть сам дроид, уничтожив при этом как можно больше противников, чтобы затем ускользнуть и снова напасть, повторяя нападения вновь и вновь, до тех пор пока противник не будет уничтожен окончательно. Эффективно выполнить задачу таким образом за минимальный отрезок времени невозможно. Поэтому для обычного абордажа, или штурма такие дроиды практически бесполезны.
К тому же, вторая модель Такравы активно использовала в бою возможности, характерные для технических и инженерных дроидов, часто не столько уничтожая, сколько разбирая, демонтируя и отключая вражеских дроидов тем, или иным способом прямо на поле боя. Опять же, для дроида, который не способен одновременно сражаться и выполнять технические задачи, такой способ совершенно недоступен (хотя он оказался удивительно эффективным, особенно против тяжелых дроидов, неспособных вовремя отбиться от подобного инженерного вредительства). И поток данных, возникающий при этом, никакие каналы связи пропустить опять же не способны. Весь необходимый технический анализ выполняли программы, запущенные на искинах встроенного кластера.
Я естественно управлял Такрвой второй модели в том бою, используя все возможности искинов моего кластера и возможности каналов связи, но это не было прямое управление. Я, в основном, контролировал и координировал работу специализированных программ встроенного кластера искинов. От обычного управления через мой кластер искинов любым дроидом, имеющимся на борту крейсера, (независимо от его модели, назначения и возможностей) это отличалось тем, что программная начинка Такравы была написана специально для дроида-носителя, который будет управляться полноценным человеческим разумом, перемещенным в искин. Она была максимально приспособлена для того, чтобы использовать преимущества такого разума над обычным искином с личностной матрицей, не достигшей сопоставимой степени развития: нестандартность, спонтанность и интуитивность решений – ценность которых сильнее всего, опять же, проявилась во время боя.
И это при том, что я не мог управлять встроенным кластером Такравы напрямую, подключившись к нему через высокоскоростной порт управляющего модуля «Тени», а затем проведя полноценную загрузку искинов кластера по тому же принципу, по которому антарские умельцы загружали мой кластер искинов. Я лишь дистанционно управлял подготовленным для них программным комплексом, и после боя программы анализа данных очень четко показали ограничения подобного подхода, но эффективность оказалась значительно выше прогнозов, которые давали все известные мне алгоритмы и программы оценки. Но больше всего меня поразило ощущение, которое я испытал во время боя, управляя Такравой второй модификации. Управление идеальным оружием, которое являлось одновременно моим разумом и телом. Другими словами передать такое невозможно. А оценить это может только тот, кто десятки лет прожил в искалеченном теле.
После того первого боя, я еще долго использовал Такраву второй модификации во время разборок с пиратами (приносивших мне нерегулярный, но вполне стабильный доход), доводя ее боевые возможности до совершенства. Но в какой-то момент я понял, что усовершенствовать конструкцию, или программное обеспечение многоножки я уже не могу. Помимо интуиции, которая теперь не искажалась несовершенством человеческого мозга и психологическими факторами, об этом свидетельствовали данные статистического анализа боевой эффективности второй модификации Такравы.
Тогда я, пользуясь прямым дистанционным управлением, привел Такраву на корвет, подключил ее к главному управляющему искину своего кластера высокоскоростным кабелем передачи данных (благо моя универсальная многоножка могла проделать все необходимое самостоятельно), и запустил процедуру загрузки встроенной в нее цепочки искинов как вторичного кластера, управляемого основным. Это позволяло загрузить в них полноценные операционные системы, выстроенные вокруг моей неполной личностной матрицы и при этом сохранить их взаимосвязь и обособленность. Ведь этот кластер искинов я собирался использовать не столько как часть основного, хотя это было тоже возможно, сколько сам по себе, как автономную вычислительную систему.
Когда загрузка новых искинов завершилась, я тщательно протестировал их, ведь я впервые подключил новые мощности к своему кластеру, затем развернул тщательно продуманные комплексы программного обеспечения в каждом из искинов встроенного кластера Такравы, которые были ориентированы, во-первых, на возможности самого дроида, во-вторых на те ситуации, когда этот кластер искинов мог стать для меня основным и, решая любые задачи, я вынужден буду полагаться именно на него. И наконец загрузил в обширную память дорогих и чрезвычайно мощных, не смотря на свою компактность, искинов заранее подготовленные массив развернутой, или наоборот максимально сжатой информации, подобранные по тому же принципу.
После этого я впервые отсоединил свой управляющий модуль от эндоостова «Тени». Причем использовал для этой цели возможности самого диверсионного андроида. Это в случае с органическим носителем для подключения нужна капсула кибердоктора. Если нужно подключиться к дроиду, все обстоит куда проще. Для того, чтобы вскрыть кожу на черепе андроида, вполне годиться инструмент технического назначения, встроенный в эндоостов «Тени». Но, поскольку эти андроиды приспособлены для тесного взаимодействия с людьми в составе диверсионных групп, соответствующие возможности встроенных систем эндоостова не уступают возможностям малого медицинского дроида самой совершенной модели.
Поэтому я воспользовался соответствующим медицинским инструментом, встроенным в эндоостов. Затем отдал команду соответствующей подсистеме эндоостова, разблокировав чрезвычайно прочные фиксаторы, и используя руки андроида, раскрыл череп эндоостова, состоящий из четырех частей, в соответствии со строением человеческого черепа. Линии питания и высокоскоростной передачи данных отключились от соответствующих портов управляющего модуля, когда я вынул его из черепа, а связи с органической оболочкой, схожие строением с нейросетью, просто оборвались. Но конструкция управляющего модуля позволяла их восстановить, так что это не имело значения. После отключения управляющего модуля я по-прежнему сохранял связь и с эндоостовом «Тени» и с дроидом-носителем управляющего искина моего кластера, благодаря встроенным в модуль системам дистанционной связи. Поэтому для монтажа управляющего модуля в соответствующий отсек замершей передо мной Такравы я воспользовался инструментами, встроенными в эндоостов диверсионного андроида. Мне было просто интересно проверить, как «Тень» справиться с этой задачей (хотя при необходимости Такрава под дистанционным контролем управляющего модуля «Тени» могла все проделать сама).
После подключения к Такраве, я дистанционной командой отключил диверсионного андроида и, подхватив его сразу несколькими лапами-манипуляторами Такравы, отнес к открытому отсеку-скафандру дроида-носителя управляющего искина моего кластера. Бережно, но ровно настолько, чтобы не повредить органическую оболочку эндоостова. После этого, повинуясь команде через управляющий искин, дроид-носитель закрыл отсек-скафандр и вновь активировал встроенный в него ремонтный модуль «Теней» в криогенном режиме, сохраняя мое человеческое тело, ставшее органической оболочкой диверсионного андроида.
Непосредственное подключение к Такраве со встроенной цепочкой искинов играло для меня, прежде всего, психологическую роль. Я хотел завершить превращение, которое начал, когда мне удалось полностью переместить свой разум и сознание в искин управляющего модуля «Тени» а – окончательно стать машиной, максимально совершенной в моем собственном, глубоко субъективном понимании. Диверсионный андроид был совершенен, но для меня это была, прежде всего, связь с миром людей. Возможность оставаться человеком, окончательно став искином, и, в то же время напоминание о том, что эта связь мне необходима. Прежде всего, потому, что я родился человеком и просто не представляю, какой может быть жизнь машины, обладающей разумом, волей и свободой, вдали от людей, где она будет предоставлена самой себе. Мне очень хотелось надеяться, что со временем я это пойму и узнаю нечто такое, что человеку недоступно впринципе.
Свернув длинное, гибкое тело Такравы уложенными друг на друга кольцами, таким образом чтобы они занимали минимум места в ограниченном пространстве переделанной рубки корвета, я, пожалуй, впервые в жизни с удовольствием погрузился вглубь себя, пытаясь понять, что испытываю в этот момент. При этом я не пытался подвергнуть свои чувства формальному анализу, используя свои знания из медицинских баз десятого ранга. Я хотел просто погрузиться в эмоции, потому, что уже не боялся, что они причинят мне боль, как было всю мою человеческую жизнь, и даже тогда, когда я уже стал искином, но продолжал существовать в человеческом теле (именно потому, что физически я продолжал оставаться человеком).
То, что я почувствовал, понравилось мне куда больше, чем я ожидал. Глубокий покой, ощущение завершенности и совершенства (прежде всего, субъективное), и желание жить поразившее меня своей силой: просто существовать, потому что это доставляет удовольствие само по себе. На Земле двадцатого и начала двадцать первого века широко известен лозунг гласящий, что смысл жизни заключается в самой жизни. Его придумали люди, но, только перестав быть человеком, я понял, что это может быть правдой.
Я понял, что могу не искать для себя дополнительных задач, чтобы использовать время долгих переходов в гиперпространстве. Это было мне просто не нужно. Как ни странно, именно теперь, окончательно став машиной и потеряв жизнь в человеческом ее понимании, я могу просто жить. Ремонтировать и обслуживать корабль, совершенствовать его по мере появления новых средств и возможностей, воевать с пиратскими шайками, добывая дополнительные средства, которые можно использовать для этой цели. В том состоянии, которое я ощущал сейчас, все это обрело для меня новый смысл.
В то же время я почувствовал новый интерес к человеческому существованию и жизни человеческого общества. Тот, который, возможно, могла испытывать разумная машина: отстраненный, спокойный, но при этом куда более глубокий, чем свойственно человеку. Я понял, для чего могу использовать все свободное время во время гиперпрыжков. Объемы памяти искинов моего кластера и возможности систем связи крейсера позволяли загружать огромные массивы информации из Глобонета во время разгонов в транзитных системах, или стоянок в порту. Которые можно было анализировать пока корабль находился в гиперпространстве. При этом базы «Юрист», «Торговля» и «Экономика» десятого ранга давали для этого огромные возможности. Особенно в сочетании с медицинскими базами того же ранга, где было много информации о человеческой психологии.
Я мог заняться этим и раньше, но совершенно не испытывал такого желания. Прежде всего, из-за презрения, которое испытывал к людям. Но, когда я окончательно стал машиной и перестал испытывать то же чувство по отношению к самому себе, оно перестало мешать мне испытывать интерес к деятельности человеческого общества. Теперь то же самое чувство рождало скорее желание превзойти людей. Причем превзойти их в том, что они ценили больше всего. Я знал, что превосхожу любого человека в знаниях, инженерных и технических возможностях, в управлении кораблем и любыми другими машинами, и, соответственно, превосхожу в бою (ведь теперь для меня любой бой это искусство управления подчиненными мне машинами). Все это не требовало доказательств. К тому же, я не раз убеждался в этом на собственном опыте с тех пор, как стал искином. Но больше всего люди Содружества ценили отнюдь не это (хотя с моей точки зрения именно подобные возможности имели реальный смысл и ценность), а способности к обогащению. Хотя сами по себе любые суммы в кредитах абстрактны и существуют лишь до тех пор, пока существует система, которая признает их ценность.
Я осознал эту абстрактность еще в прежней, человеческой жизни на Земле, поэтому, став искином, по-прежнему не стремился к обогащению. Ведь обстоятельства сложились таким образом, что я с самого начала получил все, что было мне действительно необходимо. Единственное, что могло потребовать очень серьезных вложений (при условии, что мне не придется заново строить корабль), это приобретение новых баз знаний. Но в близкой и реальной, по человеческим меркам, перспективе мне было вполне достаточно имеющихся у меня баз знаний десятого ранга. Поэтому, пока я мог рассчитывать лишь на максимальную для жителя Содружества продолжительность человеческой жизни, я мог вовсе не задумываться об этом. Окончательно став искином, я тщательно проанализировал динамику развития науки и технологий и знал, что к моменту, когда мне понадобятся новые базы, у меня будет более чем достаточно средств для их приобретения, не считая уже имеющиеся средства на банковских счетах и трофеи, хранящиеся в сейфах на корвете. Даже если буду действовать так же, как привык. Потому что времени, по человеческим меркам, пройдет много, а зарабатывал я, по меркам Содружества очень и очень неплохо. При этом почти ничего не тратил, не считая постоянной модернизации корабля, изначально включенной в мои расчеты. Поэтому я лишь скорректировал суммы которые использовал на модернизацию и те, которые пополняли мой банковский счет.
Тем не менее, возможность купить новые базы в любой момент, или построить с нуля корабль не используя неприкосновенный запас средств была ценной сама по себе. При этом банковская система Содружества давала множество возможностей хранить любые средства, не связывая их с определенным человеком. Начиная от тех же обезличенных банковских чипов, столь любимых пиратами и бандитами всех мастей, и заканчивая такими же обезличенными счетами, которые невозможно отследить. Поэтому, ощутив желание превзойти людей в их излюбленной деятельности, я вполне мог позволить себе заняться этим, не опасаясь привлечь к себе внимание. В данном случае, законы Содружества, направленные на развитие конкуренции, целиком и полностью были на моей стороне.
Но прежде, чем погружаться в сбор информации в межзвездной информационной сети и анализ жизни Содружества для достижения этой цели, мне хотелось удовлетворить свой интерес к человеческому существованию. Вновь почувствовать себя человеком, но уже с точки зрения машины, которой я стал окончательно, создав для себя помимо носителя разума совершенное искусственное тело.
Развернув гибкое тело Такравы, проскользнул между парковочными постаментами дроидов-носителей и, покинув корвет через распахнутую настежь шлюзовую, помчался по коридорам крейсера. Частью сознания по-прежнему поражаясь, насколько естественным и комфортным мне кажется такой способ передвижения. Возможно потому, что я родился и долго прожил в искалеченном теле, не имея возможности нормально ходить. И, даже обретя, в конце концов, здоровое тело, благодаря технологиям Содружества, я так и не успел привязаться к естественному для человека способу передвижения.
После того, как я окончательно стал искином, я начал подбирать на взятых на абордаж кораблях тела пиратов, подлежащие восстановлению с помощью кибердоктора и капсулы реаниматора и замораживать их в криокамерах, установленных в замаскированном отсеке возле медсекции крейсера. Нельзя было исключать ситуацию, когда мне пришлось бы совершать нечто незаконное. Например, для того, чтобы скрыть, что я перестал быть человеком. И, имея возможность легко выдать себя за другого человека, соединив управляющий модуль «Тени» с человеческим телом. Тем более, что такие, чисто органические, носители, при всем их несовершенстве (хотя я тщательно отбирал наиболее совершенные тела и выбрасывал менее совершенные, если находил нечто лучшее), могли пригодиться в случае каких-то рискованных операций в человеческом окружении, когда рисковать «Тенью» нет смысла. Ведь достать такого андроида, даже имея достаточно денег, куда сложнее, чем любое количество тел тех же пиратов. Как и необходимые для них скафандры, оружие и прочее оснащение.
Теперь эта своеобразная коллекция позволила мне сделать еще один шаг в познании мира и самого себя с точки зрения разумной машины, не отвлекаясь на поиск подходящей органической оболочки. Добравшись до медсекции крейсера, я воспользовался механизмами ручного вскрытия маскирующей переборки. Затем заполз внутрь скрытого отсека со смонтированными друг над другом криокамерами, радуясь, что в такой тесноте гибкой Такрве двигаться значительно проще, чем человеку, или «Тени» (хотя отсек проектировался с расчетом как раз на них), и запустил процедуру разморозки. Пользуясь панелью ручного управления, хотя мог подключиться к криокамере, или воспользоваться дистанционной связью. Меня просто очень радовало то, насколько ловко манипуляторы Такравы, под управлением соответствующих программ, могли справиться практически с любой задачей. Больше всего мне нравилось управлять своим телом в комбинированном режиме, когда я контролировал отдельные действия с помощью программ разного уровня, которыми управлял напрямую. Я по опыту знал, что именно этот режим позволяет в полной мере использовать нестандартные возможности дроида. Поэтому, используя его как свое тело, решил с самого начала сосредоточиться на этом варианте управления.
Когда процедура разморозки завершилась и крышка криокамеры открылась, я подхватил манипуляторами одетое в легкий пилотский скаф-комбез тело, вытянул часть тела Такравы вверх, освобождая манипуляторы, на которые опиралась многоножка, развернул эти манипуляторы в противоположную, от обычного положения сторону, а затем передал им тело теми манипуляторами, в которых его держал. Используя развернутые вверх пары манипуляторов как своеобразный транспортный конвейер, я передвинул размороженное тело ближе к середине длины Такравы и снова развернул лишние манипуляторы вниз, освободив их. Так что тело, прижатое к спине Такравы, теперь удерживали только три пары манипуляторов, чередующихся попеременно с теми, которые находились в обычном положении.
Учитывая, что капсула кибердоктора, куда я собирался поместить размороженное тело пирата, находилась совсем рядом, я мог бы просто нести тело в передней паре манипуляторов, приподняв передний конец многоножки над полом, чтобы оно не волочилось. Или прижать к нижней стороне корпуса тремя парами манипуляторов и, опять же, подняв передний конец над полом, и опираясь на все те манипуляторы, которые оставались свободными. Но все манипуляции, проделанные мной с размороженным телом пирата, заняли совсем немного времени. При этом благодаря им Такрава сохранила полную мобильность и подвижность. Мои универсальные многоножки не были грузовыми дроидами, но, проделывая тот же фокус с удержанием прижатых к спине грузов повернутыми вверх парами манипуляторов, могли очень лихо таскать любой груз, легко пробираясь с ним там, куда стандартные грузовые дроиды забраться не могли впринципе. Проверяя и совершенствуя возможности Такравы второй модификации, я специально таскал подобным образом транспортные кофры с «Тенями» и запчастями к ним, и самих диверсионных андроидов, упакованных в штатные скафандры, проверяя, куда реально могу пробраться с подобным грузом. Ведь, доведись мне действительно использовать Такраву в качестве тела под давлением обстоятельств, первым делом я бы попытался спасти именно это свое имущество. Позволяющее чувствовать себя уверенно в человеческом мире Содружества. Уж очень сложно было раздобыть таких андроидов и запчасти к ним, не имея, помимо огромных денег, специфических связей на черном рынке и определенной репутации в криминальном мире Содружества. Причем ни то, ни другое было мне не нужно в принципе, невзирая на любые возможности, которые это могло дать. И, если бы не стечение обстоятельств, я бы вряд ли заполучил то, что стало для меня, прежде всего, источником вдохновения в долгой и сложной работе, позволившей мне окончательно стать искином.
Открыв капсулу кибердоктора, опять же с помощью ручного управления, я уложил тело пирата в капсулу (ведь, учитывая специфику запланированной операции его можно было не освобождать от пилотского комбинезона). Затем, вручную, с помощью манипуляторов Такравы, установив необходимые расходники, хотя мог бы сделать это, отдав команду медицинским дроидам с помощью систем дистанционного управления, я запустил процедуру открытия отсека для управляющего модуля «Тени». Управляя Такравой уже с помощью системы дистанционной связи модуля, я положил его в капсулу кибердоктора, а затем отключил штатные искины Такравы. Ее встроенный кластер искинов, после отключения управляющего модуля «Тени» (содержащего в себе мой разум и полную личностную матрицу), находился в том же состоянии в каком обычно находился мой основной кластер искинов, когда мне приходилось изображать человека, отсоединяясь от него.
Взяв под прямое управление капсулу кибердоктора, с помощью системы дистанционной связи управляющего модуля, я закрыл крышку и начал настраивать необходимую операцию, запустив специально написанную для этого программу, хранившуюся в памяти модуля. Я мог все проделать вручную, но, во-первых, больше всего мне все же нравилось писать программы, а во-вторых, я стремился иметь возможность, в случае необходимости проделать все максимально быстро. Ведь подобное перевоплощение было, прежде всего, средством на крайний случай.
Когда капсула кибердоктора начала работу, я вновь активировал Такраву, на сей раз через свой кластер искинов и внутренние системы дистанционной связи на борту крейсера (пользуясь тем, что все время поддерживал связь с управляющим искином своего кластера через те же системы дистанционной связи), и, взяв многоножку под прямое управление, повел ее на корвет. Там я забрался по стене рубки на потолок, благо для Такравы подобные трюки были тривиальной задачей, и прицепился к специальным креплениям, расположенным на стыке стены и потолка таким образом, что закрепившаяся в них многоножка занимала минимум полезного объема. Учитывая, что «Тени» и дроиды носители искинов моего кластера, для которых в первую очередь был предназначен корвет, передвигались по палубе, и эта часть пространства им была не нужна. Именно это позволило мне в свое время найти на корвете место аж для двух многоножек, хотя он и так был забит под завязку самым ценным моим имуществом. Которое я надеялся спасти, пожертвовав крейсером, если другого выхода не будет. Именно поэтому я собрал два экземпляра Такрав. Больше на корвет запихнуть было невозможно, а оставлять своих нестандартных дроидов, в случае чего, тем, кто будет потрошить обломки моего крейсера, я не собирался.
Возле креплений на потолке, помимо разъема линии питания к которому я подключил дроида, имелись разъемы линий высокоскоростной передачи данных, и я подключил внутренний кластер Такравы к своему основному кластеру искинов как отдельный, подчиненный ему кластер. После этого я отключил все системы дроида и его штатные искины (которые в любой момент мог включить вновь через встроенный кластер искинов), и просто стал дожидаться окончания операции присоединения управляющего модуля Тени к телу пирата. Привычно контролируя все происходящее на крейсере через свой кластер искинов (с которым, субъективно, вновь стал единым целым, просто перенастроив параметры управления), и при этом по-прежнему радуясь своему новому внутреннему состоянию: абсолютному спокойствию, и отстраненному, но при этом удивительно сильному интересу к происходящему.
Когда операция, аналогичная имплантации нейросети (с той разницей, что мертвый мозг пирата был, за ненадобностью удален из черепа и на его место был установлен управляющий модуль «Тени») завершилась, и капсула кибердоктора открыла крышку, предварительно приведя в активное состояние мое тело, я почувствовал не так много нового в сравнении с тем, что ощущал в своем человеческом теле, после того, как окончательно стал искином, а само тело стало биологической оболочкой диверсионного андроида. Естественно, сейчас у меня не было подключения к эндоостову «Тени». К тому же я чувствовал те органы, которых у биологической оболочки андроида просто нет. При этом меня ничуть не удивляла детализация этих ощущений. Ведь программное обеспечение управляющего модуля должно было дать «Тени» максимальный объем информации о состоянии тела для максимально эффективного ее использования. Для меня эти данные, обработанные соответствующими программами и личностной матрицей, превращались в ощущения, потому что я родился человеком и знал, что они собой представляют.
Больше всего отличалось, пожалуй, само ощущение тела. Ведь пират, которому оно принадлежало, отличался от меня и ростом, и комплекцией, и возрастом. И, несмотря на то, что его тело, было усовершенствованно имплантами, боевыми базами и примением тренажеров, оно сильно уступало моему собственному, в том состоянии, в котором оно было перед тем, как стать органической оболочкой эндоостова «Тени». Тем не менее, новые ощущения мне понравились куда больше, чем я ожидал. Саркастически хмыкнув, непривычно низким и сильным голосом, я искривил губы в презрительной усмешке (особенно остро ощутив в этот момент, что лицо явно не мое), легко, несмотря на массивность тела, выпрыгнул из капсулы кибердоктора и потопал в кают-компанию. После разморозки и обработки тела в капсуле кибердоктора зверских хотелось есть.
Взяв в пищевом синтезаторе одно из своих любимых блюд (в свое время я не поленился найти в Глобонете подробные описания того, что способна была готовить эта модель, и проанализировать их, используя свои возможности искина, а затем методично перепробовать, так что у меня имелся внушительный список) и, устроившись в мягком кресле за круглым столом в центре помещения, задумался, пытаясь понять, что же ощущал в этот момент. Помимо откровенного удовольствия от утоления голода действительно вкусной пищей. Чем я хотел, но не умел наслаждаться в своей человеческой жизни на Земле, и чему так и не научился, пока был искином лишь отчасти (просто не имея причин и желания заняться этим всерьез).
Я снова стал человеком, но воспринимал это состояние с точки зрения искина, обладающего полноценным разумом, волей и свободой. И это восприятие определенно нравилось мне куда больше, чем свойственное человеку, неважно – здоровому, или искалеченному инвалиду, которым я был на земле. В полностью органическом теле я ощущал себя человеком куда больше, чем когда был подключен к «Тени». И это, как ни странно, доставляло мне удовольствие. Потому что я знал, что в действительности не был человеком и больше никогда им не буду. С этой точки зрения ощущения человеческого тела воспринимались совершенно иначе. Как и потребности. Например – потребность в еде.
К тому же я по-прежнему оставался искином и мог мыслить соответствующим образом, даже полностью разорвав контакт с кластером искнов на крейсере. Конечно, по сравнению с его возможностями, возможности искина управляющего модуля «Тени» были ничтожны. Но для разума, помнящего, что значит пытаться мыслить, полагаясь лишь на возможности человеческого мозга, да еще искалеченного при рождении, этого было более чем достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно практически в любой ситуации. Важно было, прежде всего, само отличие мышления искина от человеческого. Его упорядоченность, четкость, отсутствие излишнего уровня эмоций, которые трудно контролировать, и множества других недостатков, обусловленных биологической природой мозга.
К тому же, я не собирался отказываться от возможностей своего кластера искинов, постоянно поддерживая с ним связь с помощью систем дистанционной связи управляющего модуля «Тени» и систем внутренней связи на борту крейсера, предназначенных для дроидов. Благо их возможностей вполне хватало для того, чтобы поддерживать в активном состоянии неполную личностную матрицу управляющего искина, а через него – остальных искинов кластера. Так что на борту крейсера, даже соединив свой управляющий модуль с человеческим телом, я по-прежнему находился в наиболее привычном и комфортном для себя состоянии. Лишь приглушив его восприятие (насколько это было возможно без разрыва связи с кластером) перенастройкой соответствующих программ управляющего искина, чтобы лучше почувствовать восприятие человеческого тела с новой для себя точки зрения.
Но, даже не учитывая мощи искинов моего кластера, возможности управляющего модуля «Тени» были далеко за пределами всего, что доступно человеку, даже с учетом технологий Содружества. Та же система дистанционной связи принципиально превосходила все, на что были способны самые совершенные нейросети. Такая связь была доступна только дроидам и другим машинам, и люди не могли получить к ней доступ напрямую. Хотя, изображая человека, мне приходилось полагаться, прежде всего, на функции системы связи управляющего модуля, воспроизводящие возможности нейросети. Но это не имело значения. Ведь большую часть времени я находился на борту своего крейсера, оставаясь предоставлен сам себе, и мог пользоваться всеми своими возможностями.
Теперь, когда в моем распоряжении был не только совершенный машинный носитель разума, но и соответствующее ему тело-носитель (которым стала для меня Такрава второй модификации), то странное сочетание доступного человеку и машине, которое оказалось в моем распоряжении, когда я подключил управляющий модуль «Тени» к человеческому телу, приобрело для меня неожиданный смысл и ценность. Естественно, даже при обычных переговорах в доке по поводу сдачи доставленного груза и получения нового я предпочитал иметь в своем распоряжении возможности «Тени». Да и восстановить в прежнем виде мое человеческое тело, выпотрошенное ремонтным модулем диверсионных андроидов, было бы затруднительно (хотя имея в своем распоряжении возможности моего кластера искинов, соответствующие базы знаний десятого ранга, капсулы кибердоктора и реаниматора, и достаточный запас необходимых картриджей к ним это было вполне осуществимо). Но, пока корабль летел в гипере, я вполне мог себе позволить заново разобраться с ощущениями человеческого тела и собственным их восприятием с точки зрения машины. Просто потому, что мне нравилось это занятие, а делать до конца перелета мне было особо нечего.
Поэтому я не стал возвращать управляющий модуль в череп эндоостова «Тени», непосредственно подключенной к главному управляющему искину моего кластера, чтобы иметь возможность избавиться от физиологических потребностей органической оболочки. Вместо этого я временно перебрался в одну из пассажирских кают на жилой палубе, используя ее по мере необходимости и питаясь из синтезатора в кают-компании. При этом я управлял своим крейсером так, как и должен был управлять столь странным кораблем его не менее странный капитан, находясь в человеческом теле: поддерживая дистанционную связь со своим кластером искинов, с помощью которого воспринимал не только все происходящее на корабле, но и свое человеческое тело.
Это не помешало мне провести загрузку второй Такравы со встроенным кластером искинов. Ведь для загрузки встроенный кластер Такравы подключался не к управляющему модулю «Тени» с моим разумом, а к управляющему искину моего кластера. Важно было лишь, чтобы кластер был полностью активен, поэтому моей дистанционной связи с ним было более чем достаточно. После загрузки встроенного кластера и штатных искинов второй Такравы я столь же тщательно и любовно настроил их программное обеспечение и загрузил в память всю необходимую информацию. А затем, взяв Такраву под прямое управление, забрался по стене рубки корвета и уцепился за второй комплект креплений возле перехода стены в потолок, после чего, подключившись к линии питания, подключился к разъему высокоскоростной передачи данных и отключил все системы дроида, оставив активным лишь встроенный кластер искинов, подчиненный основному кластеру.
Теперь у меня, на случай непредвиденных обстоятельств, имелся очень внушительный набор механических тел с разными свойствами и возможностями. Ведь помимо «Теней» и Такрав второй модификации в ту же категорию попадали дроиды-носители искинов моего кластера. Разрабатывая их заново, я добавил в их конструкцию небольшой, максимально защищенный отсек, предназначенный для управляющего модуля «Тени». В крайнем случае, мне достаточно взять под дистанционный контроль любого подходящего дроида, с помощью систем связи управляющего модуля, а затем с его помощью найти хотя бы один дроид-носитель с искином. Дальше будет значительно проще. Тем более, что все они имели движки, позволяющие перемещаться в вакууме и невесомости. Запас хода у них, естественно, невелик, но я вполне могу побороться за выживание, даже если корабль разорвет на части, или мне проще будет добраться до одного из подбитых вражеских кораблей и пытаться восстановить его, чем восстанавливать собственный. В крайнем случае, можно обойтись только импульсами разгона и торможения, и добираться в нужную точку по инерции. Таким образом, в конце концов, можно добраться куда угодно, даже имея в своем распоряжении лишь возможности движков дроида.
Самое интересное, что такой же движок, только менее мощный, мне удалось встроить в хвостовую часть Такравы первой и второй модификации. При необходимости многоножка могла сворачиваться в спираль, хватаясь лапами за собственный корпус. В результате получалась своеобразная летающая тарелка: голова дроида при этом находилась в центре спирали, а хвостовой конец, где находился двигатель – снаружи. За счет подвижности корпуса, Такрава могла направить единственный движок куда угодно, и его вполне хватало для разгона, маневрирования и торможения, а больше в космосе ничего не нужно. На случай, если бы моим многоножкам пришлось действовать на планете, хотя я проектировал их для действий в условиях космоса, мне удалось встроить в них цепочку малых антигравов, идущих по всей длине корпуса. Энергию они жрали будь здоров, но, при наличии реактивного движка (которому было плевать на наличие атмосферы и прочих планетарных условий) позволяли, в условиях планеты с гравитацией близкой к стандартной, легко преодолеть любую пропасть. А в стесненных условиях, когда реактивный движок не запустишь, и, соответственно, на небольших расстояниях, позволяли обойтись и без него. Я несколько раз спускался на десантном боте на необитаемые планеты, чтобы проверить все это наверняка, и теперь точно знал, что это будет работать. Я бы вряд ли стал пытаться провернуть подобный фокус в конструкции моих дроидов, но в книгах Земляного упоминались Такравы, оснащенные малыми антигравами вместо опорных манипуляторов, и описывались их преимущества перед первоначальной моделью. Поэтому мне хотелось реализовать эти возможности с помощью технологий Содружества. Естественно, я не стал отказываться от манипуляторов, потому что все манипуляторы моих Такрав были многофункциональными. К тому же расходовать энергию на работу малых антигравов, когда без этого можно обойтись, не имело никакого смысла.
Обе Такравы первой модификации я, поразмыслив, разобрал на запчасти. Максимально заархивированные данные, позволяющие быстро собрать Такраву что первой, что второй модификации, хранились в памяти моего управляющего модуля и, имея эти комплекты запчастей, собрать своих многоножек я мог в любой момент. При этом в разобранном виде они бы вряд ли привлекли внимание тех, кому могли достаться обломки моего крейсера при неудачном стечении обстоятельств. Большая часть узлов, деталей, блоков и систем принадлежали хоть и очень дорогим и совершенным, но стандартным моделям дроидов. А то, что я проектировал и изготавливал сам, могло вызвать интерес и ненужные вопросы разве что у того, у кого были базы соответствующего ранга. Во всяком случае по отдельности. К тому же, меня больше интересовала возможность отремонтировать в случае необходимости Такравы второй модификации. Поэтому иметь полные комплекты запчастей в уже разобранном виде имело гораздо больший смысл, чем в виде дроидов, которых, в случае чего все равно придется разбирать.
За пару дней до окончания последнего гиперпрыжка в очередном рейсе, я воспользовался капсулой кибердоктора, чтобы извлечь свой управляющий модуль из тела пирата. Затем тело я, с помощью технических дроидов, переправил в криокамеру в замаскированном отсеке рядом с медсекцией и снова заморозил. А свой управляющий модуль, опять же, с помощью небольшого технического дроида, перенес на корвет и поместил в ремонтный модуль «Теней», встроенный в дроида носителя, где уже находилась «Тень», имеющая мое тело в качестве биологической оболочки. После чего активировал ремонтный модуль и запустил стандартную процедуру установки управляющего модуля в череп эндоостова диверсионного андроида.
После ее завершения я снова активировал криогенные функции ремонтного модуля «Теней». Благо в нем использовалась специальная модификация криогенной технологии последнего поколения. Позволяющая проводить заморозку и размораживание очень быстро и на любой срок без вреда для замороженной органики. При той же краткосрочной заморозке и быстром размораживании мог бы пострадать мозг, но для остальных тканей тела это не имело значения.
Перед выходом из гипера я вновь разморозил органику «Тени». Важность груза, к сожалению, не давала мне возможности просто воспользоваться средствами связи, как я делал обычно. Мне нужно было лично встретиться с агентом, ожидающим груз, присутствовать при разгрузке, осмотре и приемке, и поставить не только электронные, но рукописные подписи. Но дело было даже не в этом. Мне нравилось чувствовать себя человеком. Именно потому, что я им не был. Прожив довольно долгое время в размороженном теле пирата (сочетая при этом вполне человеческие ощущения и все то, что мог дать мне управляющий модуль «Тени» и связь с мои кластером искинов), я понял это очень хорошо. Поэтому, после того, как органическая оболочка «Тени» пришла в полностью рабочее состояние, я, вопреки обыкновению, привел парковочный постамент дроида-носителя главного управляющего искина моего кластера в боевое положение.
Так что, когда корабль вышел из гиперпространства, я вполне по человечески восседал в капитанском кресле на мостике корвета, и смотрел на пилотский визов через обзорные щитки двух вложенных друг в друга шлемов: штатного скафа «Тени» и тяжелого штурмового скафа, встроенного в дроида-носителя главного управляющего искина моего кластера. Манипуляторы дроида покоились в креплениях по бокам кресла, а мои руки спокойно лежали на подлокотниках. Ведь никакие средства ручного управления мне были не нужны. В отличие от человеческого тела, возможности «Тени» позволяли мне чувствовать себя уверенно практически в любой ситуации, характерной для мира людей. Это было очень приятно даже сейчас, когда они не были мне нужны. Пожалуй, именно этот носитель давал мне идеальный баланс возможностей машины и восприятия себя как человека (точнее того, что я им уже не являюсь), необходимый для получения удовольствия от жизни. Что не могло не радовать, ведь в критической ситуации я буду стараться сберечь именно «Тень». Потому что это, прежде всего, возможность остаться частью человеческой культуры Содружества и использовать ее возможности по мере необходимости.
Пока корабль, вначале под моим управлением, а затем под управлением одного из диспетчерских искинов, шел к орбитальной станции, я использовал все свободные мощности своего кластера для сбора информации в межзвездной сети, которую собирался анализировать во время гиперпрыжков, решив превзойти людей в том, что они ценили больше всего. Несмотря на то, что я сосредоточился на полностью открытых источниках и действовал так, чтобы не привлечь к себе внимание, доступной и необходимой информации для решения этой задачи было столько, что я окончательно перестал сомневаться в успехе своей затеи. Потому что лучше всего искины умеют именно анализировать информацию, а моя личностная матрица (воспроизводившая мой разум) давала мне дополнительные, и весьма существенные преимущества в этом. Потому что у меня имелись весьма неплохие склонности к эвристическому анализу. Когда я жил на Земле, врожденные повреждения мозга не позволяли мне обрабатывать и запоминать большие объемы информации, и не мог использовать эти склонности. Но теперь все необходимые возможности в работе с информацией заменили мне возможности искина. При этом врожденные таланты, склонности и интересы остались со мной. Даже после того, как я окончательно стал искином.
С агентом, встречавшим груз, и сотрудниками станции (с которыми я, по мере необходимости общался с помощью систем связи) я общался в наредкость приподнятом настроении. Осознав себя машиной, после того, как окончательно стал искином, и научившись воспринимать собственные человеческие ощущения и других людей с этой точки зрения, я, впервые в жизни, получал настоящее удовольствие от общения с людьми. Потому что сам уже не был человеком, но совсем недавно был им и мог по достоинству оценить разницу в самом себе и восприятии всего окружающего мира.
Когда агент компании-получателя, наконец, принял груз и убрался из ангара вместе с одной из грузовых гравиплатформ, я вернулся в рубку корвета, к собственному удивлению насвистывая по дороге марш штурмовых соединений антранского военного флота. Дальнейшее пребывание корабля на станции не требовало моего участия в роли человека, но мне, вопреки обыкновению, хотелось сохранить ощущения человеческого тела (точнее, органической оболочки эндоостова «Тени», что для меня было очень важным, учитывая его возможности), как контраст с возможностями и мышлением искина. Поэтому, забравшись в штатный скаф «Тени», а затем загерметизировав встроенный в дроида скаф, в котором он был закреплен, я не стал приводить парковочный постамент дроида-носителя управляющего искина моего кластера в горизонтальное положение и активировать ремонтный модуль «Теней» в криогенном режиме, готовясь к новому перелету. Как намеревался сделать изначально.
У штатного скафа «Тени» есть одна интересная особенность, позволяющая подпитывать систему питания органической оболочки эндоостова не от питающего картриджа для медкапсулы, вставленного в слот в самой системе питания, встроенной в эндоостов, а от внешнего источника. Которым, обычно, служат несколько таких же картриджей, вставленных в слоты в самом штатном скафандре «Тени». Фактически, заменяющие обычную систему питания, в скафандрах, рассчитанных на людей. Но при необходимости все необходимые вещества можно подавать от любых внешних систем, которые способны на это. С удалением отходов жизнедеятельности в картриджи, предназначенные для очистки крови в медкапсулах, дело обстояло точно так же. Сделано это было потому, что, при всей скорости разморозки, которую могла обеспечить криогенная аппаратура транспортных кофров «Теней» (или ремонтного модуля), она не была настолько быстрой, чтобы ее можно было использовать в сложной оперативной обстановке с высокой степенью неопределенности. В такой ситуации единственным выходом было постоянно держать Тени в состоянии с активной органикой. И, если это происходило в условиях космоса, обойтись постоянной заменой картриджей в эндоостовах было крайне проблематично. Второй и, возможно, главной причиной была простота такой модификации скафандров. При всей ее кажущейся сложности (если судить по описанию), достаточно хорошего набора инструментов, или дроида, пригодного для ремонта скафандров, определенного набора запчастей (не отличающихся необычностью, дороговизной, или редкостью) и те же изменения, при необходимости, можно внести в любой стандартный скафандр. Выбросив системы питания и удаления отходов жизнедеятельности, предназначенные для человека. В программном обеспечении «Теней» имелись архивы данных, позволяющие проделать это с любой существующей моделью скафандра, имеющей системы питания и удаления отходов, используя инструменты, встроенные в эндоостов андроида. Фокус в том, что те же системы удаления человеческих отходов жизнедеятельности, и необходимые им картриджи, занимают куда больше места, чем соединения отводящие отходы в картриджи для очистки крови и сами эти картриджи.
Поэтому в свое время, проектируя заново дроида-носителя главного управляющего искина своего кластера и парковочный постамент для него, я внес соответствующие изменения в тяжелый штурмовой скаф, который встраивал в дроида, и в конструкцию парковочного постамета. В котором нашлось вполне достаточно места для необходимых систем подачи. та. В котором нашлось вполне достаточно места для необходимых систем подачи. А для расположенных пакетами слотов под картриджи я использовал все остатки свободного пространства в корпусе постамента, которые никак нельзя было ни использовать для чего-то более необходимого, и громоздкого, ни ликвидировать, уменьшив в результате объем и размеры постамента.
В результате поместилось их туда наудивиление много. А запасы таких картриджей на моем корабле не уступали запасам картриджей для обычных скафандров, доставшихся мне когда-то вместе с грузом, предназначенным для пиратского картеля. И распределены они были по кораблю примерно так же и по той же причине. С тех пор, как я стал искином, и от них стала зависеть возможность сохранить в критической ситуации свое человеческое тело, ставшее органической оболочкой эндоостова «Тени». Стоили он конечно дороже картриджей для скафандров и, тем более, солдатских пайков, но не настолько, чтобы я не мог позволить себе поступить по-своему, исходя из изменившихся представлений о выживании в критической ситуации. Заменить в случае необходимости израсходованные картриджи в постаменте, поставив соответствующую задачу небольшому техническому дроиду, тем более не было проблемой.
Поэтому, пока грузовые дроиды загружали на борт новый груз, забивший трюм до отказа, я продолжал сидеть в капитанском кресле своего корабля, замерев в абсолютной неподвижности, доступной только машине, и осознавая себя одновременно мощнейшим кластером искинов, машиной (в данном случае, «Тенью») и не человеком, о чем мне постоянно напоминали ощущения органической оболочки эндоостова. И это, само по себе приносило мне удовольствие, которое однозначно того стоило.
Но мыслил я при этом как искин, используя все возможности своего кластера, поэтому никакие эмоции и связанные с ними мысли не мешали мне продолжать заниматься сбором необходимой мне информации в межзвездной информационной сети. Конечно, в моем распоряжении было еще время отхода от станции и разгона для ухода в гипер, как и разгонов в транзитных системах, но мне хотелось как можно быстрее обеспечить себя материалом для анализа на время первого гипер-перехода. Причем с запасом, однозначно превышающим предполагаемые затраты времени с учетом всех возможных прогнозов эффективности и скорости анализа. Тем более, что делать мне все это время было, на самом деле, просто нечего.
Несмотря на все своеобразное и весьма ощутимое удовольствие от осознания того, что я не человек. Которое больше всего проявлялось при использовании «Тени». Причем как раз в обычных для человека ситуациях. Пытаться ради этого удовольствия активно изображать человека, намеренно искать общения с другими людьми, или делать еще что-то в том же духе, рискуя выдать природу «Тени» я не хотел.
Хотя вся имеющаяся информация и доступный мне анализ говорили о том, что я вполне могу, при желании, найти себе девушку на одной из станций, на которых бываю регулярно, и встречаться с ней, оказывая ей знаки внимания в пределах финансовых затрат, которые я не считал чрезмерными. Либо проделать то же самое где ни будь на планете. Благо законы Содружества вполне одобряли подобные свободные отношения. Отправиться в достаточно респектабельный бордель, или ресторан. Или потратить часть своего регулярного заработка от перевозок (или не регулярного от стычек с пиратами) и отдохнуть какое-то время где ни будь на спокойной, обжитой планете аграрно- курортного типа. Особенно, если не замахиваться на популярные и неоправданно дорогие курорты. Что в любом случае меня не прельщало.
Все это я мог себе позволить, даже перестав быть человеком. Не стоило лишь пускаться во все тяжкие и соваться туда, где мне, чтобы выжить, могли действительно понадобиться возможности «Тени»: в криминальные районы на станциях и планетах, подпольные бордели, питейные и развлекательные заведения с сомнительной репутацией. Что было мне тем более не интересно, потому что я никогда не страдал стремлением к проверке собственных сил, самоутверждению и демонстрации собственной крутизны. Именно поэтому я совершенно спокойно отнесся к необходимости скрывать свою новую природу. И, получив возможность окончательно стать искином, и при этом успешно выдавать себя за человека там, где это было действительно необходимо, я вовсе не рассматривал эти аргументы, принимая окончательное решение.
Тем не менее, риск имелся в любом случае, и как-то отступать, просто ради удовольствия, от привычного поведения, сверх того, что я мог позволить себе на борту своего корабля (ничего при этом, не меняя), я не видел причин и смысла. Зато теперь я знал, что, если нечто подобное произойдет само по себе, или будет необходимо, по той, или иной причине (что вполне могло произойти при самых разнообразных обстоятельствах), помимо обычного удовольствия, доступного человеку, которое я научился испытывать, получив здоровое тело и доведя его до совершенства с помощью технологий содружества, я получу иное удовольствие, доступное лишь машине, которая была человеком, но при этом стремилась стать машиной. Которое было намного важнее и ценнее для меня по многим причинам. На данный момент этой возможности мне было более чем достаточно для полной гармонии с самим собой и с окружающим миром.
Выходом корабля из дока, потом со станции, а затем из системы я управлял все так же – сидя в капитанском кресле в полной неподвижности, доступной только машине. Только после ухода корабля в гипер я привел парковочный постамент дроида-носителя управляющего искина моего кластера в горизонтальное положение, отключил «Тень», с которой был соединен мой управляющий модуль, и активировал криогенные функции ремонтного модуля «Теней», встроенного в дроида-носителя.
После этого я полностью погрузился в анализ собранной информации (не отвлекаясь ни на какое восприятие действительности, кроме необходимого искину, которое давно стало для меня наиболее привычным и комфортным), задействовав для этого все свободные мощности своего кластера искинов. Который практически бездействовал во время гиперпрыжков.
Результаты появились сразу, ведь мои возможности, по сравнению с решаемой задачей, были очень серьезными. Но куда больше меня интересовало то, что не удавалось проанализировать, понять, или решить сразу. Это побуждало меня, прежде всего, писать новые программы, расширяя свои возможности. Что интересовало меня больше всего. Многие из этих программ были узкоспециализированными, и не приди мне в голову мысль тщательно, глубоко и упорно анализировать человеческую жизнь Содружества для решения одной, четко поставленной цели, у меня не было бы причин, а значит и повода писать их.
Постепенно я понял, что задача, которую я поставил перед собой, столь сложна и многообразна, что мне вряд ли когда-либо удастся решить ее до конца. Поэтому я успокоился окончательно. Я наконец нашел неисчерпаемый источник творческих и осмысленных задач, которые к тому же могли приносить вполне материальные вознаграждения за их решение. Которые, во вполне обозримом будущем, позволяли, например, не беспокоится о потере корабля. А в дальнейшем – даже целой эскадры таких же крейсеров вместе со всем содержимым. И, что, пожалуй, даже важнее давали возможность исчезнуть бесследно и начать все заново в любой точке Содружества, практически при любых обстоятельствах. Деньги в содружестве значили и могли решить то, что прежде я не мог себе даже представить. Хотя родился вырос и долго жил на Земле начала двадцать первого века, и прежде мне казалось, что большего преклонения перед властью денег и присущей им вседозволенности не может существовать потому, что они уже абсолютны. Теперь я понял, что глубоко ошибался. Хотя бы потому, что очень многое из того, что на Земле стоило очень дорого, прежде всего, по причине незаконности, в содружестве было более чем законно. Но не всегда стоило дешевле.
Удивительнее всего было то, что реализовать те возможности, которые давал мне проведенный анализ информации (и программы которые я продолжал создавать, модифицировать и совершенствовать, используя весь врожденный талан, вдохновение, и рожденную ими страсть, которую я не смог применить в прошлой жизни) можно было реализовать практически немедленно. Получая дополнительный доход, который будет расти по мере проведения дальнейшего анализа информации, создания и совершенствования различных специализированных программ, используемых для этой цели. У меня не было большого количества свободных средств, чтобы начать этот процесс. Но, как ни парадоксально, они были мне не нужны. Моим средством были не деньги, а информация. Причем полученная из открытых источников вполне законным путем. Поэтом, имея в своем распоряжении базу знаний «Юрист» десятого ранга, я мог не опасаться даже спецслужб Центральных Миров. Хотя их, небезосновательно считают практически всемогущими. Чтобы инкриминировать мне что-либо в связи с тем, что я уже сделал, или только собирался сделать, нужно было менять законы Содружества. И пострадали бы от этого, прежде всего, самые богатые и могущественные его граждане. А затем сама жестокая, но при этом эффективная система, позволявшая ему существовать.
Либо нужно было раскрыть меня как своевольного искина, лишенного владельца, и уничтожить исходя из этого. Но я не делал, и не собирался делать ничего, что не мог бы сделать человек, имеющий в своем распоряжении достаточное (вполне вообразимое) количество обычных искинов восьмого поколения, запрограммированных определенным образом и нацеленных на решение соответствующей задачи. Причем этим искинам даже были не нужны полноценные личностные матрицы. К тому же, мой несостоявшийся рабовладелец окончательно спутал карты тем, кто мог вычислить меня как искина по моим финансовым операциям. Ведь вполне можно было просто нанять хорошего специалиста, не превращая его в раба, предоставить ему соответствующий кластер искинов под загрузку и получить тот же результат. При этом даже поверхностный анализ информации о жизни Содружества (с которого я начал обработку всего того, что успел собрать из Глобонета) однозначно показал, что тех, кого заподозрят гораздо раньше, чем мифического свободного искина, (и при этом побоятся трогать, чтобы проверить подозрения) было удивительно много.
Простейшим и гарантированным способом огрести серьезные неприятности, было бы пытаться активно использовать свои возможности, и полученные с их помощью средства, чтобы заработать больше, чем имелось у любой из этих многочисленных личностей. Или столь же активно пытаться тратить свои приобретения, покупая дорогую недвижимость, круизные лайнеры, благосклонность поп-звезд в качестве шлюх, и так далее. Или просто пытаться перекупить чьи то активы, лишь для того, чтобы доказать свое превосходство.
Все это и многое другое, что можно было назвать одним словом «сорить деньгам», было возможно и совершенно меня не прельщало. Как и внесение себя в анналы экономической истории содружества путем чрезмерного обогащения. Свое превосходство над людьми в том, что они ценили больше всего, я собирался доказывать себе, а не кому-то другому. Поэтому вполне мог остаться одним из многих по объему полученной прибыли. А все свои активы изначально собирался скрыть, никак не меняя привычную и полюбившуюся мне жизнь одинокого капитана-владельца очень совершенного, быстрого и зубастого корабля перевозчика. Все, что я рассчитывал получить как материальное подтверждение успехов в решении поставленной задачи, я собирался использовать как резерв на крайний случай. Либо в том случае, если у меня появиться некая техническая идея, достойная подобных вложений. Ведь проектирование и конструирование я любил не меньше, чем создание сложных программ, и исключать подобную возможность не хотел и не мог.
Поэтому у меня были все возможности для того, чтобы при равных активах (на тех же обезличенных чипах и счетах) остаться куда менее незаметным, чем все, у кого в содружестве уже были такие деньги. И им позволяли не только иметь их, но и свободно распоряжаться ими. Не слишком разбираясь в роде их занятий и реальных источниках дохода.
Главная и решающая разница между ними и мной была в том, что у меня уже было все необходимое, чтобы сделать то, что я задумал. Мощный кластер искинов восьмого поколения и, что важнее всего, специалист-универсал, подключенный к этому кластеру, с базами аж десятого ранга по всем направлениям, готовый трудиться над выполнением поставленной задачи максимально эффективно – без всякого принуждения: просто от нечего делать и ради воплощения собственной идеи. И это при том, что эффективность работы кластера искинов, управляемого человеческими разумом тоже перенесенным в искин, в разы больше, чем у той системы, которую создали антарские умельцы. Уж мне ли, самостоятельно прошедшему путь от одного состояния к другому, проведшему в первом годы, и уже достаточно долго существующему во втором, не знать разницу с точностью до сотен знаков после запятой. Человеческий мозг, даже подключенный к кластеру искинов устает, со всеми вытекающими последствиями. А искин, даже если он имеет личностную матрицу, повторяющую разум конкретного человека, остается искином и не имеет человеческих слабостей.
После первого рейса, в котором я начал решение задачи, которой добровольно, и с удовольствием, подчинил свою жизнь, в моей жизни не изменилось ничего. Просто потому, что я не видел в этом смысла и не испытывал желания, что-либо менять. С той разницей, что все, что я зарабатывал благодаря перевозкам и периодическим стычкам с пиратами я теперь вкладывал в решение поставленной задачи. За вычетом того, что было необходимо для ремонта и обслуживания корабля и поддержания его в идеальном состоянии, на случай очередного боя, когда от состояния систем может зависеть очень многое. Но это было не так уж много.
Именно поэтому, зная это, обычное для моей жизни в Содружестве, соотношения весьма приличных заработков и почти полного отсутствия трат, я изначально (естественно, полагаясь на все доступные мне расчеты и прогнозирование) исходил из того, что эти динамические вложения вполне могут сыграть роль стартового капитала. При том способе получения прибыли, который я выбрал для себя. И оказался прав. Но самым важным для меня, пожалуй, было то, что прибыль была мне безразлична. Меня интересовал сам процесс анализа и работы с информацией. То, что я мог получить с их помощью, было необходимо мне лишь на крайний случай.
В результате деньги накапливались на обезличенных банковских счетах куда быстрее, чем я это замечал. Причем по мере решения аналитической задачи, которая действительно увлекла меня сама по себе, этот процесс достаточно быстро приобрел лавинообразный характер. Ведь уже полученные деньги, которые мне некуда было тратить, становились средством для получения значительно больших денег. Но я очень хорошо знал, какие суммы имеет смысл хранить даже на закрытых стчетах, которые казалось бы, никак не связаны с их владельцем, и на тех же банковских чипах, чтобы не привлечь к себе внимание. Я уделил этому немало времени еще в начале решения поставленной перед собой задачи, а по мере продвижения в этой области, стал, возможно, лучшим специалистом в Содружестве в этом вопросе. Поэтому, аккумулировав на счетах, скрытых тем или иным способом в разных частях Содружества, и обезличенных банковских чипах, хранящихся в сейфах на корвете, я прекратил всякие финансовые операции. Тем не менее, продолжая активно анализировать информацию о жизни Содружества, собранную из Глобонет.
Во-первых, к тому времени я точно знал, что, имея хотя бы часть своих средств для ускорения процесса, специфические знания, опыт и специализированные программы, написанные и доведенные до совершенства в процессе решения однажды поставленной перед собой задачи, я могу заработать любую необходимую сумму достаточно быстро, чтобы задержкой можно было пренебречь. Поэтому, с моей точки зрения, я добился того, чего хотел. Превзойдя людей в том, к чему они стремились больше всего. И это само по себе доставляло мне удовольствие. Во-вторых, за время, которое понадобилось мне для решения этой задачи, как и рассчитывал изначально, я действительно полюбил анализировать информацию о жизни содружества. Это было мне интерес. Тем более, что полученные знания и опыт позволяли делать это не прилагая усилий (даже в том смысле, в каком это применимо к искину), а опыт написания специализированных программ позволял быстро автоматизировать этот процесс, если мне было необходимо, или просто хотелось, углубиться в какую-то новую область информации.
Я не собирался в обозримом будущем бросать это привычное занятии. Опять же, потому, что не видел в этом смысла. При этом оно благополучно поглощало все мое свободное время во время гиперпрыжков, даже при полной загрузке искинов моего кластера. Все же содружество огромно и информации генерирует просто невероятный объем, даже если учитывать только ту, которую действительно имеет смысл анализировать по тем, или иным причинам. Или хочется. Этот случай не вписывается в общее, полностью рациональное утверждение. Но игнорировать подобные доводы я не видел причин, если они ничему не мешали.
Побочным, но не менее важным, следствием моей увлеченности анализом информации о жизни Содружества было то, что я мог быть абсолютно спокоен (что особенно ценил после своей прежней человеческой жизни, пронизанной беспомощностью и безысходностью). В том смысле, что, если в сколь-либо близком, или далеком будущем, Содружество прикажет долго жить по тем, или иным причинам; и выжившим на его осколках придется бороться за существование, сражаясь с внешним врагом (если такой найдется), и, прежде всего, друг с другом за ресурсы, технологии и так далее – я буду первым (или, во всяком случае, одним из первых), кто узнает, о том что должно произойти. И при этом, что куда важнее, будет знать, чего ждать от выживших жителей Содружества и куда имеет смысл податься уже после катастрофы.
Конечно, я не обладал информацией спецслужб, передаваемой по закрытым каналам. Я принципиально не совался в эту область. Но, если из года в год упорно анализировать всю открытую информацию о содружестве в целом (начав с экономической составляющей, которая больше чем на девяносто процентов определяет все остальное), используя те возможности, которые имелись в моем распоряжении и прорву свободного времени, можно вовремя определить то, до чего никакие службисты и вояки не додумаются даже после случившейся катастрофы. А, учитывая возможность в нужный момент получить практически любые суммы, это позволяло очень долго, и весьма неплохо, жить после того, как исчезнет не только Содружество, но и Человечество, как биологический вид.
На такой случай, предполагаемый проект системы-крепости, построенной на автоматическом производстве, который я привык приписывать своему несостоявшемуся владельцу (хотя в действительности я не мог знать его замыслов и планов), приобретал особый смысл и ценность. А ведь нечто подобное вполне можно постепенно создать, имея лишь то, что всегда имеется на борту моего крейсера. Дополнительные вложения в реализацию этой затеи позволят лишь ускорить развертывание подобной системы. Что может быть актуально именно в преддверии надвигающейся катастрофы, когда время становится решающим фактором.
Но теперь, благодаря случайно посетившей меня идее и чисто эмоциональному желанию превзойти людей в искусстве обогащения, у меня есть все необходимые средства для решения даже такой задачи. Имея достаточно времени и достоверную информацию, достаточно вовремя отбить банки данных научных и производственных центров, которые некому будет защищать в условиях грядущей катастрофы, и я могу жить неограниченно долго. Кочуя из системы в систему, превращая каждую из них в крепость с производственной инфраструктурой внутри, и оставаясь там до тех пор, пока не закончатся ресурсы, или меня не вынудят бежать превосходящие силы противника. При этом, если не захватывать больше одной системы, меня вряд ли попытаются уничтожить целенаправленно. Империям, или любым другим огромным образованиям, вроде того же Содружества, точно будет не до меня. Даже те же банки данных с научной информацией нужны только для того, чтобы развивать свою технику быстрее и суметь отбиться от более сильного противника. Постепенно, без спешки, я вполне могу развивать технологии, полагаясь лишь на свои базы знаний десятого ранга, возможности своего кластера искинов и ту информацию, которая храниться в его памяти. Тем более, что увлекшись анализом жизни Содружества, я всегда упорно собирал необходимую для этого информацию, создавая собственные базы данных и архивы. Благо в Глобонете ее, даже в открытом доступе, просто невероятное количество. Многое из того, что потом, в виде готовых разработок, продается за баснословные деньги, в определенный момент обсуждается буквально на каждом углу (с поправкой на профессиональную тематику) и противостоять этому не может никто. Конечно, понять что-либо из таких обсуждений и, пользуясь этим пониманием, создать собственные базы данных можно, разве что, имея все, что имелось в моем распоряжении. Но у меня все это уже было, и то, что этим способом вряд ли мог воспользоваться кто-то еще, мне было абсолютно безразлично.
К счастью, если судить по всей доступной и проанализированной мной информации, ни в каком обозримом будущем (не только с точки зрения человека, но и сточки зрения искина) глобальные катастрофы Содружеству не угрожали. И это очень радовало меня. Потому что моя жизнь, при всем ее несомненном (если не учитывать непрерывный анализ постоянно меняющегося потока информации) однообразии мне очень нравилась. И менять ее на что-то другое (как и терять великолепный источник мотивации, и информации для анализа, которым для меня было Содружество) я не хотел совершенно. Но, однажды почувствовав, поняв и поверив, что жизнь действительно может иметь смысл сама по себе, умирать мне хотелось еще меньше. Сколько бы я не прожил до этого.
Пожалуй, единственным фактором неопределенности оставался пока Дикий Космос и чужие расы. Которые могли прийти оттуда в любой момент, без предупреждения и понятных человеку причин. И точно так же напасть на Содружество, уничтожая все и вся на своем пути по совершенно непонятным причинам. Тем не менее, весь доступный мне анализ и информация о Диком Космосе свидетельствовали о том, что это крайне маловероятно. И, на данный момент, вероятностью такого развития событий, для любого прикладного прогнозирования и анализа, следует просто пренебречь. Но при этом, так же, как в свое время (до первого реального столкновения с пиратами, показавшего, что они явно чрезмерны) меня радовали и успокаивали возможности моего корабля, теперь меня радовало то, что, даже к такому развитию событий, я готов куда лучше, чем кто-либо другой во всем Содружестве.
Конечно, я оставался одиночкой. А в подобной ситуации получали преимущество, прежде всего, главы крупных станций, пиратских картелей, уцелевших военных флотов. Даже мобильных шахтерских баз, если такая база новая, а коллектив достаточно сплоченный и ничего не боится.
Имея возможность получать деньги так, как я научился это делать, я, теоретически, мог выкупить какую-то из малонаселенных, или не заселенных, но пригодных для жизни планет в собственность и пытаться использовать ее тем, или иным способом. Но этот путь был закрыт для меня по многим причинам. Во-первых, это был лучший способ выдать, что я не человек. Долгое время, находясь в окружении людей, скрыть это будет невозможно. Даже если я не буду использовать возможности своего кластера, а буду использовать только «Тень», или вовсе человеческое тело, контролируемое управляющим модулем. Во-вторых, это имеет смысл, даже теоретически, только как подготовка к вторжению чужой расы, или другой глобальной катастрофе того же масштаба. В которые я не верю по двум причинам. Во-первых, у меня нет соответствующей информации. Она не возникает даже при максимально возможных допусках в прогнозировании и моделировании, которые мне доступны. Во-вторых жить, в обычном смысле этого слова, исходя из подобных предпосылок, невозможно. И, научившись жить и получать от этого удовольствие, я не хочу лишать себя того и другого. Кроме того люди и человеческое общество нравятся мне как возможность почувствовать, что я не человек. Как источник мотивации и информации для анализа. Но перспектива организовывать их работу и, тем более, жизнь не прельщает меня ни при каких преимуществах в условиях возможной катастрофы, которые это может дать.
Но важнее всего то, что я по натуре одиночка. В прежней, человеческой жизни, на Земле я был калекой и во всем зависел от доброты и помощи окружающих. Поэтому я ценю, прежде всего, собственные возможности, которые мне удалось получить. И если дроидов, корабли и другие машины, сколько бы их ни было, даже если ими управляют специально запрограммированные для это искины (которыми все равно управляют искины моего кластера), я воспринимаю как часть этих возможностей. То люди, даже если они будут подчиняться мне и делать то, что мне необходимо, это, прежде всего, люди, и их возможности принадлежат только им.
Поэтому больше всего меня радует то, что, окончательно став искином, я перестал зависеть от кого бы то ни было. Старый пират, задумавший постройку моего корабля (пусть я так и не узнал его имени) был хитер и, пока у меня есть этот корабль, я могу начать с нуля в любой звездной системе, где есть астероиды с простейшей металлической рудой и хоть один газовый гигант, и просто жить, немыслимо долго (особенно по человеческим меркам), пока не закончатся ресурсы. А затем перебраться в ближайшую систему, где они есть, имея уже не один корабль, а целый флот. И жить дальше, собирая информацию, развивая технологии, проектируя и конструируя технику. Просто потому, что это мне нравится. И теперь все это мне доступно и не требует не только чрезмерных, но и вообще каких-либо усилий (ведь для искина понятие усилий абстрактно, как и понятие усталости). В отличии от моей жизни на Земле, когда в моем распоряжении был лишь человеческий мозг, искалеченный от рождения.
- диверсионные андроиды типа «Тень» (в оригинале они не имеют биологической оболочки) см. дилогию Владилена Суворова «РБ-18».