User:GreyDragon/DragonDreams
Сны Дракона
Я помню, что умер, но не помню, где, когда и как. Я умер и увидел сон. Потому, что смерть это тоже сон. Который уже не прерывается. По крайней мере, так было для меня. Я поверил в это прежде, чем умер. Поэтому, после смерти я оказался в бесконечном пространстве снов, принадлежащем всей бесконечности существующих миров и реальностей. Куда уходят души тех, кто верит в кого-то из богов, и, тем более, тех, кто считает, что смерть – это тьма небытия, я не знаю, и не хочу знать.
Я увидел не тот сон, который надеялся увидеть, но это не имеет значения. В бесконечном пространстве снов времени не существует, и для того, чтобы найти среди них нужный, в моем распоряжении вечность. Мне даже не нужно искать этот конкретный сон. То, что мне действительно необходимо, может стать частью любого другого сна, от кошмарного до самого светлого. Оказавшись в пространстве снов, я понял, что блуждающее среди них заклинание-Ключ – начало моей единственной настоящей мечты, действительно существует. Потому, что разнообразие всех существующих миров, и происходящих там событий, бесконечно, как и пространство снов. Неважно где, когда и почему – такое заклинание было создано и отправлено в эту бесконечность его создателем, желающим защитить свое творение от забвения.
Изумрудный Ключ Бессмертия Духа – один из Ключей Мечты. Заклинаний, созданных для того, чтобы воплотить Истинные Мечты, которые связаны с их природой: единственные настоящие среди всех остальных и не несущие в себе зла. Дающие «Право Мечтателей» тем, у кого они есть. Оно существует потому, что Мечтатель не будет творить зло, ему это просто не нужно. Он стремиться к чему-то иному, и будет стремиться всегда, даже обретя свою мечту. Для классических Ключей Мечты это мечта об облике, и возможности менять его тем, или иным способом, при этом, всегда возвращаясь к исходной форме, если облик не имеет значения.
Изумрудный Ключ Бессмертия Духа воплощает скорее желание изменить себя определенным образом: стремление никогда не творить зло – в универсальном его понимании. Он перестраивает сущность заклинателя в соответствии с универсальными законами понимания добра и зла, ставшими основой его магии. Уже сами по себе они позволяют найти выход из любой ситуации, не действуя при этом во зло. В то же время этот Ключ Мечты дает заклинателю достаточные знания и возможности, чтобы бесконечное бытие сущности было неоспоримым благом. Вторая часть магии Ключа – Плетение Бессмертия Духа, перестраивает сущность заклинателя так, что прервать ее существование уже невозможно в принципе. Как и обнаружить действие Плетения, защищающего ее.
Возможности, которые дает заклинателю Ключ, слишком велики, чтобы этому заклинанию позволили существовать там, где оно было создано. По крайней мере, вне самых секретных архивов спецслужб, которым глубоко безразлично Право Мечтателей, ставшее причиной создания Ключа. Именно во сне любая сущность, способная видеть сны, ближе всего к своим стремлениям и мечтам, поэтому маг, создавший Изумрудный Ключ Бессмертия Духа, отправил его в бесконечное пространство снов, принадлежащее одновременно всем существующим мирам и реальностям. Приложив все усилия для того, чтобы его творение невозможно было изъять оттуда тем, или иным способом. Сейчас это заклинание странствует среди снов. Мне остается лишь найти его.
Я не умею перемещаться из одного сна в другой. Мне остается лишь жить среди них, проживая один за другим. Но я умею менять свои сны, превращая случайный сон в нечто новое, по крайней мере, отчасти. Я научился этому давно, задолго до смерти. Оказавшись среди бесконечных снов, я стал совершенствовать это умение, прежде всего, меняя свой облик, что всегда удавалось мне лучше всего. Прежде это спасало меня от кошмаров – в том облике, к которому я стремился, любой сон становился комфортным и, уже сам по себе, начинал меняться в соответствии с моим состоянием. В пространстве снов этот облик стал для меня опорой, которая дала мне свободу и возможность искать то, что мне нужно, не опасаясь сойти с ума в кошмарах, или просто мрачных и гнетущих снах, от которых уже нельзя спастись иным способом.
Небольшой, размером с человека, дракон с сильным и гибким, как стальная лента, телом покрытым матово-серой чешуей, не уступающей магической броне на высокотехнологической основе. Столь же прочные зубы и втяжные когти на пальцах, массивные и острые как бритва. Пятипалые кисти повторяют человеческие руки. Кисти задних лап не менее подвижны, чем у передних, но анатомия лап несколько иная, напоминающая заднюю ногу лошади. Это позволяет совершать очень мощные прыжки и одинаково свободно двигаться и на четырех, и на двух лапах. Шея и хвост такие же гибкие и сильные, как тело и могут вытягиваться с ним в одну линию. Если при этом вытянуть лапы вдоль тела, то оно действительно превращается в нечто вроде стальной ленты, способной гнуться и свиваться кольцами. Голова вытянутая, клиновидная, глаза серые с вертикальным зрачком.
Дракон всегда крылатый, но серые перепонки крыльев уязвимы не больше, чем покрытое чешуей тело. В этом облике я мог сражаться с любым противником в очередном непонятном сне, радуясь гибкости и силе тела, возможности пустить в ход зубы, когти и хвост (не менее эффективное оружие, действующее как боевая плеть). Если в том, или ином сне меня пытались превратить, или переделать во что-то, я сводил эту трансформацию к тому же облику и дальше мог с интересом наблюдать за предполагаемыми вивисекторами, сделавшими для меня лучшее, что они могли сделать. А то и пообщаться с ними, поблагодарив за проделанную работу. При этом самые жуткие кошмары быстро превращались в светлые и радостные сны, меняясь под воздействием моего восприятия.
Постепенно я научился менять сами сны, заставляя их перетекать друг в друга быстрее, чем заканчивался каждый новый сон. При этом крылья дракона позволяли мне совершенно свободно чувствовать себя в тех снах, где не было ничего кроме пустоты, а глаза позволяли видеть сквозь тьму иных снов, зная, что я сохранил зрение и просто вижу сон, наполненный тьмой и пустотой. Мне все чаще удавалось превращать такие сны в бесконечность серого тумана, который не сдерживает взгляд, но служит опорой для него. Легкое движение тумана создает минимальное количество событий, необходимых для комфорта сознания. Бесконечность серого тумана рождает чувство свободы. Это был тот самый, наиболее комфортный для меня, сон, который я надеялся увидеть.
В нем не было только одного, звенящей мелодии, или песни понять разницу почти невозможно, звучащей среди серого тумана. В ней есть слова, значит, это можно назвать песней, но они столь мелодичны, что кажутся лишь совершенной гармонией звуков, лишенной иного смысла. Звучания Ключа Мечты, блуждающего среди снов. И я вновь позволял созданному сну измениться, сменившись кошмаром, тоской, или счастьем, принадлежащим кому-то другому, ведь иного способа найти блуждающий Ключ у меня просто не было. Но я не жалел об этом. Научившись менять свой облик, а затем и любой сон, в котором оказался, я просто странствовал среди них, стараясь ничего не менять, и ждал.
Лишь иногда я пытался звать Ключ, меняя очередной сон так, что он становился похож на один из тех, которые я пытался представить еще до того, как умер, когда сны для меня были обычными снами: хрупкими, зыбкими и недолгими, прерываемыми пробуждением в самый неподходящий момент – представить именно для того, чтобы услышать в одном из них звучание Ключа (потому, что эти сны были так, или иначе, связаны с моей мечтой, дающей мне Право Мечтателей). Я понимал, что особого смысла в этом нет, ведь эти сны были моими, и вероятность услышать в одном из них звучание Блуждающего Ключа всегда оставалась одинаковой.
В чужих снах она всегда менялась. Как вероятность того, что звучание Ключа услышит тот, кто уже видел этот сон в тот, или иной момент времени, до того, как сон освободился и стал неотъемлемой частью бесконечного пространства снов, куда я попал после смерти. Я был солдатом на поле боя, персонажем компьютерной игры управляющим киберкомплексом космического корабля, или его пилотом. В разных снах я был множеством разных существ, столь же чуждых и непонятных как сами эти сны, которые не могли принадлежать людям. Такие сны я старался не менять, пытаясь слиться с ними и узнать хоть что-то о породившем их мире, месте и времени. Это было нелегко, такие сны давили и затягивали своей чуждостью.
Сны, в которых было что-то знакомое, напротив начинали меняться сами по себе, когда я попадал в них. Оказавшись снайпером, или пулеметчиком, занявшим позицию на одном из верхних этажей недостроенной многоэтажки, я обнаруживал у себя в руках не ПКМ, РПК или СВД, а американскую автоматическую винтовку М14 с барабанным магазином на 50 патронов, сочетающую в себе достоинства полуавтоматической снайперской винтовки и ручного пулемета, обладающего снайперской точностью. Я знал, что люблю именно это оружие за его мощность (недоступную оружию под промежуточный патрон, менее мощный, чем винтовочный), универсальность и совершенство, и любое схожее с ним оружие, принадлежащее тому же миру, месту и времени, в моих руках превращалось в эту винтовку. Позволяя использовать ее преимущества там, где это было возможно, и приспосабливаться к недостаткам, когда они проявляли себя. Например, в условиях чисто штурмового боя, боя в узких городских улицах, или, того хуже, в помещениях, где лучшим оружием был бы АКМ.
Остальное снаряжение в таких снах тоже менялось. Зеленовато-серый цифровой камуфляж (ассоциирующийся с чем-то реальным) состоящий из куртки и штанов, заправленных в очень удобные, надежные берцы с таким же камуфляжем. Легкая разгрузка-жилет без карманов под бронепластины, не имеющая задней части: нижняя часть жилета на спине крепилась к широкому тканевому поясу, а верхняя, лежащая на плечах – к узким кордурным ремням-стропам, идущим от плеч к поясу разгрузки. Спереди, по бокам от молнии, разгрузка обшита крепежом Моле. Боекомплект всегда один и тот же: триста патронов в шести барабанных магазинах и четыре гранаты (две осколочных, две свето-шумовых). Магазины в матерчатых камуфлированных подсумках, закрепленных на разгрузке спереди – по три подсумка с каждой стороны. Гранаты в небольших подсумках, закрепленных выше – по два подсумка с каждой стороны. На бедрах пристегнутые к разгрузке подсумки с пятипатронными обоймами-пластинками для тактического переснаряжения магазинов присоединенных к винтовке. На плечах разгрузки боевой нож в пластиковых ножнах с универсальным креплением, закрепленный рукоятью вниз на левом плече выше гранатных подсумков, и рация коротковолновка на правом. От рации идет тонкий проводок гарнитуры, закрепленной на правом ухе. Кевларовая каска в камуфляжном чехле и защитные очки-маска, закрепленные поверх каски. На руках надежные тактические перчатки без пальцев с пластиковыми накладками-кастетами. Локти и колени надежно защищают тактические наколенники и налокотники с чашками из прочного пластика характерного зеленого цвета. На поясе разгрузки по центру закреплен подсумок «сухарки», справа от него чехол со складной саперной лопаткой, слева подсумок с десантной флягой и котелком советского образца. Ниже «сухарки», на кордурных ремнях-подвесах, к поясу разгрузки прикреплен непромокаемый подсумок, висящий как раз напротив задницы. В этом подсумке скатка-подушка из спальника, непромокаемого камуфлированного чехла для него и теплой подстежки, на случай серьезного холода. Все это почти невесомое и занимает куда меньше места, чем можно было бы предположить. Спальник имеет рукава и сконструирован так, что может служить и теплой зимней курткой, если использовать подстежку, и легким плащом-дождевиком, если использовать только непромокаемый чехол, или чехол и спальник. Такой спальник позволяет в любой холод ночевать на земле, прямо в окопной грязи, или лежать в той же грязи на позиции, имея свободные руки, чтобы стрелять из винтовки. В свернутом виде, в непромокаемом подсумке, он служит отличной подушкой, позволяющей сидеть хоть на камнях, хоть на мерзлой земле, или раскаленной солнцем броне. Ни этот спальник, ни, тем более, содержимое «сухарки» (с ее пищевыми концентратами в виде тонких пластин, расчерченных на мерные квадраты, которые можно жевать так, или варить, получая суп, или кашу, в зависимости от количества воды; похожими на «ириски» таблетками химического топлива, позволяющими сварить все пищевые концентраты, и пластинки концентрата-тонизатора, заменяющие чай, отдельными стандартными порциями; и платами универсальных таблеток дезинфектора-антибиотика для внутреннего и наружного применения, в растертом виде прекрасно останавливающими кровь), или небольшой, но очень острый нож для выживания в пластиковых ножнах, совмещенных с мультитулом и динамофонарем, всегда имеющийся на широком плетеном из паракорда ремне армейских штанов, не вызывало никаких реальных ассоциаций. Но в бесконечном пространстве снов это не имеет значения.
Оказавшись персонажем компьютерной игры, я вскоре становился тяжелым оборонительно-штурмовым големом-автоматом из живого дерева и металла в сверкающей металлической броне-оболочке элитного механического воина-гвардейца дома Canith, созданной (как и големы-гвардейцы) в самом конце Последней Войны и не успевшей сыграть в ней свою роль. Откованного Войной – так назвались подобные големы-автоматы. Его исходный класс – Артефактор, дает возможность взламывать замки и контрольные панели ловушек, и максимально эффективно использовать все виды арбалетов, включая скорострельный арбалет: лучшим оружием подобного типа для использования зачарованных и отравленных болтов, когда основной урон наносят огонь и яд, а урон от самого оружия играет вспомогательную роль. Второй класс – Воин, позволяет использовать любое оружие и щиты, включая башенный щит и полуторный меч: самое эффективное вооружение для откованного, сражающегося в одиночку. Основной класс – Волшебник позволяет свободно менять набор доступных заклинаний на любые изученные и свободно использовать магию, пока не кончится мана. При этом специализация Рыцарь Элдрича позволяет игнорировать тяжесть брони и щита, и даже из Волшебника делает отличного бойца. Что не мешает использовать навыки Некроманта для поднятия рыцаря-скелета, который, по идее, должен прикрывать Волшебника, обычно лишенного брони и оружия, от нападения бойцов противника. А навыки Архимага в школе Иллюзий сильно увеличивают запас маны и позволяют использовать Невидимость, Расплывание и Смещение с минимальными ее затратами. Снаряжение тоже всегда одинаковое, не уступающее возможностям персонажа. При этом любая схватка с игровыми монстрами сводится до уровня боя того же персонажа при полном развитии до тридцать второго уровня (в добавок, с полным набором прошлых жизней, или реинкарнаций из 42-х расовых, 54-х эпических и трех классовых, и Эпическими Судьбами «Легендарный Дредноут», «Бессмертный Страж» и «Аватар Изначального») с орками четвертого уровня.
Но если сон теряет смысл, или зацикливается и тянется бесконечно, я придаю себе облик дракона и начинаю активно менять то, что меня окружает. Иногда я попадаю в те сны, которые пытался представить, надеясь услышать в них звучание Ключа. Я лечу в облике дракона высоко над землей, залитой серебряным светом полной луны. Широкие крылья не знают усталости. Я ложусь на холодный ветер и наслаждаюсь полетом, зная, что могу лететь бесконечно. Я напряженно вслушиваюсь в ночь, надеясь услышать в ее тишине звенящую песню-мелодию заклинания – Ключа Мечты, блуждающего среди снов. Но луна постепенно клонится к далекой земле, и я вновь ощущаю тоску по несбыточной мечте, прежде чем сон обрывается.
Иногда я вижу тропу среди теней, ведущую в неизвестность, но я знаю, что эта тропа может стать дорогой к моей мечте. В таких снах у меня нет тела, и я придаю себе облик дракона. Я готов вечно блуждать среди теней, разыскивая нужный мне путь. При это я всякий раз ощущаю, что медленно приближаюсь к цели, но сон обрывается, не позволяя достичь ее. Если я вижу этот сон снова, я знаю, что я ближе к своей цели, чем раньше, поэтому такие сны я ценю больше всего. Несмотря на то, что они давящие и вязкие – на грани ночного кошмара. Среди теней скрывается немало опасностей и главная из них страх. Выдержать его тем сложнее, чем дольше тянется сон, поэтому выдержать сам сон до конца очень трудно, но он никогда не зацикливается: я всегда знаю, что, либо достигну цели, либо попаду в другой сон. Ради этого можно выдержать очень многое. Но пытаться создать такой сон, меняя какой-то другой, не имеет никакого смысла. В таких, намеренно созданных, снах нет ощущения пути и продвижения к цели. Остаются лишь опасность и страх.
Я искал Ключ с упорством, способным преодолеть все: боль, страх, тоску и даже отчаяние от безрезультатности поисков – ведь в этом был единственный смысл моего существования в бесконечном пространстве снов, сменившего мою жизнь оборвавшуюся за его пределами. Искал долго, возможно, бесконечно долго: там, где нет объективного времени понять это очень сложно – тем более, что в разных снах даже субъективное течение времени воспринимается по разному, вплоть до немыслимых скачков, петель, циклов и переходов. Но все же был не готов к тому, что ключом к завершению моих поисков станет смерть.
В одном из снов я лежал в окровавленной разгрузке, сжимая в руках скользкую от крови винтовки, привалившись к бетонной стене под выбитым окном в каком-то заброшенном здании. Патронов осталось всего ничего, хотя к винтовке был примкнут еще не стрелянный магазин. Гранатные подсумки давно пусты, идти я уже не мог из-за потери крови и мерзкого ранения в ногу, где пуля задела кость, но не сломала ее. Сознание застилал багровый туман и даже боль начала постепенно уходить словно удаляясь вместе с ощущением израненного пулями тела. В тот момент я не помнил, что это сон и знал только, что сделал то, что мне приказали сделать, причем приказали правильно, с толком. Настолько, что, по законам военного времени, выполнение этой задачи вполне стоило смерти одного человека.
И в тот момент, когда восприятие начало гаснуть вместе с ускользающим сном, я услышал звенящую мелодию, или песню – понять разницу почти невозможно. Мгновенно вернулось понимание того, что я умер уже давно и происходящее со мной лишь очередной сон в бесконечном пространстве снов всех существующих миров и реальностей, где я оказался после смерти. Но слова, звенящие, как родниковая вода, не были частью уходящего сна. Я понял, что нашел то, что так долго искал в мире снов.
Мгновение и я, в облике дракона лечу сквозь бесконечность клубящегося серого тумана, который не сдерживает взгляд, но служит опорой для него. Теперь уже не имеет значения, каким будет очередной сон, и я могу превратить тяжелый и долгий сон о войне, который почти завершился, в тот, в котором когда-то, задолго до смерти, надеялся услышать звучание заклинания-Ключа, блуждающего среди снов.
Я узнал его описание, тот смысл, который часть его магии передавала услышавшему заклинание разуму, чтобы он мог понять цель и намерения его создателя, и то, что оно может дать тому, кто произносит его. Я потратил много лет и страниц, чтобы описать этот смысл. Пытаясь таким образом создать то, что могло воплотить мою мечту, заменившую мне все то, чего я был лишен в реальном для меня мире, и давшую значительно больше, включая веру в ту часть мироустройства, о которой ничего неизвестно и каждый может думать о ней все, что угодно. Хотя пользуются этим немногие, предпочитая верить в то, во что верят другие: науку (сколь бы примитивной она ни была), религию (чаще всего придуманную для процветания ее создателей), или разного рода мистику, не имеющую никакого отношения к магии. Мне все это было не интересно. В то же время, моя жизнь требовала веры, достаточно сильной, чтобы бороться с окружающей реальностью (которая для меня часто была невыносима) и неопределенностью всего, что существует за ее пределами, которая часто пугала, и давила на разум еще больше, чем реальная жизнь.
Для меня этой верой стала моя мечта. Путь из окружающей реальности туда, куда мне нужно попасть, чтобы обрести полную свободу в том понимании, которое было мне доступно. Это был только мой путь, недоступный кому-то другому, как и моя мечта, вряд ли имеющая смысл для того, кто прожил иную жизнь в том же мире месте и времени. Но многое, очень многое на этом пути было вполне объективно, во всяком случае, с моей точки зрения, и никак не зависело от моих представлений о нем, и примитивного описания, которое мне удалось создать. Это придавало реальность моей мечте, стало ее основой. И началом (единственно возможным в моем субъективном понимании) этого пути было услышанное мной заклинание: Изумрудный Ключ Бессмертия Духа – мне удалось предугадать даже его название. Теперь я знал это наверняка.
В нем было все, что нужно для полной свободы, опять же, в моем понимании. Совершенный облик (основанный на форме дракона, но гораздо более сложный), к которому можно вернуться в любой момент, не смотря ни на что. Возможность менять собственный облик и все, что можно, так или иначе, представить как часть самого себя. Знания, ограниченные, но достаточно совершенные, чтобы постичь с их помощью любое иное знание, независимо от того, насколько оно отличается от них: при условии, что это тоже чистое знание, такое как всевозможные знания о магии, науке, технологиях, их сочетаниях и пересечениях, создающих новые возможности. Магическая сила, и другие возможности, позволяющие, так или иначе, использовать эти знания в любой ситуации, получая нужный результат, или новое знание, позволяющее его достичь. Универсальные принципы понимания добра и зла, позволяющие в любой ситуации не только понять, что есть добро и зло, но и найти выход из нее, не требующий совершить зло. Возможность очистить свою сущность от того зла, что в ней уже есть, при этом, не разрушив ее (сохранив разум и память) и изменив в соответствии с теми же универсальными принципами понимания добра и зла. Так, чтобы они стали неотъемлемой ее частью, и все остальное, что дает заклинателю Ключ, он не мог и не хотел использовать во зло. И, наконец, абсолютное бессмертие сущности, которое, без всего остального – еще более страшная участь, чем небытие, но в противном случае – неотъемлемая часть настоящей свободы.
Это лишь начало моей мечты, такой, какой она стала постепенно, по мере того как я осознавал и совершенствовал ее. Но я знаю, что буду делать дальше. Знаю, как, с помощью знаний и возможностей, которые даст мне Ключ, найти Проводника, который может проводить откуда-то куда-то еще любого, кто сумеет встретиться с ним и ответит на вопрос, куда он хочет попасть. Знаю, куда я хочу попасть и что для этого нужно. Знаю, как ответить Проводнику прежде, чем он задаст мне этот вопрос – ответить так, чтобы получить все, что мне необходимо. Я знаю это наверняка потому, что не раз прошел этот путь, давно ставший частью моей мечты. Мне нужно было лишь его начало. Заклинание, которое я так долго искал среди снов.
Благодаря описанию, вложенному его создателем в звучание заклинания – ту его часть, что кажется лишь совершенной гармонией звуков, я понял, что Ключ действительно может дать мне начало моей мечты: все необходимое, чтобы обрести ее полностью и, при этом неизмеримо больше. Все то, что оставалось за пределами возможностей моего воображения – пока я создавал и постепенно совершенствовал ее – но при этом было неотъемлемой частью ее воплощения в реальность. Мне было совершенно безразлично, почему получилось именно так. Возможно, в этом и заключается Право Мечтателей и то, что отличает истинную мечту от любой другой. Сейчас я не могу узнать этого, но это мне безразлично. Я узнал вполне достаточно, чтобы понять, что действительно обрел свою единственную, настоящую мечту и без колебания произнести услышанное заклинание.
При этом не имеет значения где, как, и кто услышал, а затем произнес его, как не имеет значения умение произносить заклинания и наличие магической силы. Заклинание-Ключ, после первых произнесенных звуков, способно направлять разум того, кто его произносит, чтобы он мог сделать это правильно, а вся необходимая сила заключена в самом звучании заклинания, звучании его слов. Сейчас я знаю это наверняка, как знаю то, что оно даст мне все необходимое, чтобы продолжить свой путь сквозь смерть ставшую сном и сны, ставшие тропой к цели.
Мысленно ответив звенящим словам Ключа, впечатанным в мою память в тот момент, когда я услышал их, я почувствовал, что эти звуки заполняют мой разум, стремительно, но мягко, вытесняя из сознания мысли, подчиняя его себе, но не подавляя волю. Я могу воспротивиться этому, но не хочу. Напротив, я с радостью подчиняю свой разум словам заклинания, без остатка вкладывая в каждое из них всю свою волю и стремление обрести то, что заключает в себе их магия. Я знаю, что это действительно даст мне начало моей мечты. Все остальное не имеет значения потому, что я знаю, что буду делать дальше…
Киев, 29.11.2022
- Игра, в которой есть играбельная раса Откованных Войной (разумных магических конструктов из живого дерева и металла) называется «Dungeons and Dragons Online» (сайт игры ddo.com) имя моего персонажа в игре Sawchain со мной можно связаться с помощью внутриигровой почты на игровом сервере Ghalanda
- Если кому будет интересно, как выглядит мой персонаж в "Dungeons and Dragons Online", смотрите здесь "Mechanized Warrior's Coffer" а билд, упомянутый в рассказе можно посмотреть здесь https://forums.ddo.com/index.php?threads/forgotten-classics-warforged-arificer-fighter-wizard.7523/ может кому пригодится для создания персонажа в той же игре
